Атомная бомба Анатолия Яцкова
Шрифт:
ФИТИН Павел Михайлович (1907–1971). В органах госбезопасности с 1938 года. Возглавлял внешнюю разведку в 1939–1946 годах. В годы Великой Отечественной войны под его руководством действовали резидентуры в 27 странах: была получена 41 000 документальных материалов в интересах военно-политического руководства и вооруженных сил страны.
Разведка проникла в секреты создания американского атомного оружия, лишив в результате США на его монополию. По линии НТР закладывались основы создания передовой техники в области авиаракетостроения, радиоэлектроники, химии, мощных взрывчатых веществ, химбакоружия.
Уволен из органов в 1953 году.
…Дорога
Год верой и правдой осваивал Яцков французский. Но к лету 40-го года фашисты оккупировали Францию, и советское загранучреждение, «под крышей» которого предстояло действовать Яцкову, закрылось.
Как и один из его соратников Феклисов, друг до последних дней, Анатолий Антонович признавал, и то только со временем, что приход в органы – это будет изменение в его судьбе и оно займет всю его последующую жизнь и ее образ. Он уйдет от прежних друзей и окажется в сложнейшей и ответственной ситуации. Конечно, в тот начальный момент он не мог даже представить, что новый жизненный путь, причем выбранный не им, но для него, станет трудно предполагаемым испытанием.
…Условия и особенности обучения, как это восприняли и другие будущие разведчики из его когорты, были для Яцкова почти шокирующими. Ибо это не была типовая школа обучения, как это случалось на рабфаке, ФЗУ или в вузе. Краеугольным камнем стало, говоря прямо, практическое натаскивание с большой долей требования творческого подхода. И делали это не «классические преподаватели», а реальные, действующие разведчики, еще только вчера вышедшие из боя.
В чем сказывалась непривычность жизни в спецшколе? Во-первых, обособленность: жили и учились в сосновом лесу в небольшом бревенчатом двухэтажном доме: пять спальных комнат вверху, на двоих каждая, душевая, зал для отдыха, а на нижнем этаже – два учебных класса и столовая. Домашний уют… Две «роскошные кровати с большими теплыми одеялами и коврик перед ними, два шкафа для одежды, два стола и… чистота».
Естественно, дома было все не так. Феклисов вспоминал: «По сравнению с обстановкой, в которой я жил дома (зимой я спал на сундуке за печкой, а летом – в сарае на дровах), новые условия казались райскими». И вот эти десять слушателей, не избалованные вузовским общепитом, естественно, весьма высоко ценили трехразовое питание – вкусное и сытное.
Как и у всей молодежи того времени, в их одежде не было большого разнообразия, тем более стиля. Чаще всего верхняя одежда переходила от старшего к младшему, и следы ее починки никого не смущали. В ШОН слушатели получили новенькое пальто и… шляпу, костюм, ботинки, рубашки… (В конце сороковых годов автор-школьник ходил в перешитом из отцовского пиджака «пальто», а в конце пятидесятых, в годы учебы в «правнучке» ШОН – ВРШ – Высшей разведывательной школе, – слушателям выдавали только ботинки и отрез застарелого материала на костюм.)
…Набор времени Яцкова состоял из однородного социального происхождения: все были детьми рабочих
«Павел Михайлович Фитин набирал кадры главным образом из числа молодых людей, окончивших технические вузы. Он считал их более трудолюбивыми и изобретательными. Выпускников же гуманитарных вузов, по его убеждению, учили лишь “зубрежке и болтовне”».
Годичная программа школы включала в себя изучение иностранных языков, специальных дисциплин (разведывательного толка), страноведения и отдельных вопросов истории ВКП(б). Ежедневно – шесть часов занятий в классе: три часа на иностранный язык, причем пять слушателей изучали английский, трое – французский и двое – немецкий. Естественно, все начинали с азов, ибо в технических вузах иностранные языки преподавались весьма слабо, да и преподаватели языка в школе не любили переучивать.
Необычностью привлекала учеба по спецдисциплинам: все – по теории разведки, но отдельные слушатели занимались по радиоделу и специфике документирования.
С точки зрения «классической учебы» метод обучения по-своему классический – передача знаний напрямую: в виде бесед практиков из разведки и контрразведки. Причем на теорию приходилось пятьдесят часов – в основном по работе со связями, знания по уходу от наружного наблюдения. Главный упор делался на приемы и способы вербовки агентуры и организацию конспиративной связи с ней.
В школе часто бывал ее начальник Владимир Шарманазашвили. О нем отзывались как о «приветливом и добром грузине». (Занимаясь историей спецслужб, и в частности подготовкой сборника по истории ШОН-РАШ-ВРШ-КИ-АВР, приходилось встречаться со «странными ошибками»: дело том, что отчество начальника школы бывало в тройном написании – «Христианович», «Христофорович», «Харитонович»; видимо, настоящее отчество было связано в корне с «христианским оттенком», а «Харитонович» устраивало всех в безбожной стране…)
Рабочее место начальника было в здании на Лубянке, но по мере необходимости он выезжал на объекты школы, разбросанные в ближайшем Подмосковье.
В центре и за океаном
Анатолий Яцков пробыл в штаб-квартире НТР всего три месяца. Ему дали именно этот срок на освоение азов английского языка и все это время готовили к работе в Штатах. Должность в советском представительстве – стажер в консульстве, что означало: без дипломатического паспорта и, стало быть, без иммунитета, положенного дипломатическим работникам.
Тем не менее перед выездом в Америку и Яцкова, и Феклисова инструктировали в НКИД на высшем уровне – Вячеслав Молотов и его заместитель Деканозов, вскоре назначенный послом в Германию.
Историческая справка. Деканозов был послом в момент нападения Германии на СССР. 19 июня 1941 года разведчик берлинской резидентуры получил тревожную информацию от ценного агента в гестапо Брайтенбаха о том, что «Гитлер нападет на Россию в 3 часа в ночь на 22 июня».
Резидент Кобулов (и Деканозов, и Кобулов были «людьми Берии») не решился отправить это предупреждение по каналам госбезопасности, ибо знал отрицательную реакцию Кремля на подобную информацию. Он обратился к послу Деканозову с просьбой направить сведения по каналам НКИД, но для НКВД.