Атомный пирог
Шрифт:
И еще мне захотелось газировки.
Я присела у стойки буфета.
– Привет, Ава! – сказал Сэм. – Ты меня помнишь?
Вот чёрт! За стойкой Сэм! Я избежала одного нудного разговора, но нарвалась на другой.
В общем, Сэм это парень на год старше меня, с которым мы немного пересекались, когда он ещё учился в нашей школе. В колледж он не поступил – и вот, работает буфетчиком. Вид у него постоянно такой, словно он в чём-то провинился и извиняется. И ещё он вечно думает, что я его забыла. Ага, забудешь, как же! Каждый раз, когда я прихожу в эту закусочную и попадаю на его смену, он заводит со мной длинные занудные разговоры о том,
– Ну конечно помню, Сэм.
– Хорошо! А то я уж боялся, меня все забудут, с кем в школе учились… Что хочешь?
– Давай аполлолу.
– С мороженым?
– Без.
Сэм налил мне стакан голубой газировки, а затем с любопытством пронаблюдал, как она по прозрачной пластиковой трубочке поднимается в мой рот.
– Не пойму, как ты пьёшь эту гадость? – спросил он сочувственно. – Она же почти не сладкая.
– А что? Я привыкла. В школе с первого класса давали…
– Вот именно! В школе меня ей замучили. А еще говорят, что в Советском Союзе у людей нет права выбора! Да я по пальцам могу сосчитать, сколько раз в школьной столовой давали нормальный напиток, а не вот эту вот гадость!
– Так ты ее, значит, не пьешь?
– Неее! Как школу закончил – ни разу, – сказал Сэм со странной гордостью.
– А как же от радиации защищаешься?
– Ну как. Аполлоний в таблетках, естественно.
– Понятно, – ответила я. А затем решила, что, если уж Сэму так приспичило общаться со мной, пусть это будет более интересная тема, чем аполлоний, защита от радиации и коммунисты. – А знаешь, откуда мы едем? Где мы сейчас были?
– В центре города?
– А именно?
– В большом торговом центре?
– Держи выше.
– В магазине летающих атомобилей?
– Нет. Интереснее.
– Неужели в ночном клубе?
– Сэм! Неужто ты не в курсе, что в наш город сегодня приехал сам Элвис?! – произнесла я торжественно-назидательно.
– А, – сказал Сэм. – Этот дёрганый, что ли?
– Сам ты дёрганый!
– Как скажешь… Слушай, Ава! Может, хочешь что-нибудь перекусить?
– Блин, да ты совсем меня не слушаешь.
– Нет, слушаю, слушаю! Вы там были на концерте, все дела. Просто если хочешь чем-нибудь заесть эту противную газировку, я мог бы символически угостить тебя… за счёт заведения…
– Прямо так?
– Ну да. Нам тут можно ежедневно брать еды на небольшую сумму… В общем… Это… Что ты больше любишь: радиокрылышки или радионожки?
– А обычных ножек нету?
– Обычные нам брать не разрешают, – сказал Сэм. – Они дороже.
Если вдруг кто не в курсе: радиоконечностями называют дополнительные конечности кур, обработанных ионизирующим излучением. В старину в природе были только куры с двумя крыльями и двумя ногами. И вот, лет пять назад, наконец-то была выведена порода с дополнительными парами того и другого. Правда, по размеру радиоконечности в три раза меньше обычных. Кроме того, курица при жизни ими не пользуется. Ну, то есть, они вроде как висят с боков, мешают ей немного, но задачи никакой не выполняют, не упражняются. Поэтому и мясо там не то, чтоб очень вкусное. Зато это дополнительное бесплатное мясо с каждой куриной головы. И если хорошенько обвалять радиокрылышки в панировке и поперчить, то получается неплохая закуска – для спортивных матчей в самый раз…
– Ну давай радионожки тогда, что ли. В крыльях-то есть совсем нечего.
– Ладно, – сказал Сэм, довольный, видимо, тем, что я не пренебрегла его гостеприимством. – Сейчас принесу.
Он ушёл. Я оглядела зал. Ронни по-прежнему торчал у пикчерфона, нервно теребил кудрявый провод и отчитывался в чём-то перед мамашей. Девчонки за столом были полностью поглощены беседой. Мой брат тоже встретил какого-то своего приятеля и зацепился с ним языками прямо у входа. В рассуждении, чем бы пока заняться, я обратила внимание, что музыкальный автомат молчит и рядом с ним никого нет.
Что ж, непорядок!
Я нашла монетку.
К возвращению Сэма с ножками закусочная была уже в сто раз прекраснее, так как украсилась звуками лучшего голоса в мире.
– А… Этот твой… – сказал Сэм, ставя передо мной тарелку с парой микроскопических курьих ножек.
В этот раз он, видимо, решил воздержаться от слова «дёрганый», но ничего другого не придумал.
– Тебе нравится? – воодушевлённо спросила я.
– Мне больше индейка.
– Да причём тут индейка! Про музыку речь! Песня – нравится?
– Ничё так… – сказал Сэм.
– А можешь поверить, что я слышала её вживую буквально пару часов назад?
– Должно быть, это круто.
– Еще как! А если я скажу, что было кое-что еще покруче?
– Это что же?
– Перед концертом Элвис беседовал с журналистами.
– Вот как.
– И нескольким девушкам из фан-клуба позволили там поприсутствовать.
– Надо же.
– Я была среди них!
– Ну и ну.
– И знаешь, что случилось?..
То ли из благодарности за бесплатную еду, то ли из-за того, что меня распирали эмоции и требовалось срочно поделиться ими с кем-нибудь, я выложила Сэму всё, что было перед концертом. Во всех подробностях поведала события, сделавшие меня самой счастливой, разделившие всю жизнь на до и после! Даже просто говоря об этом, просто пересказывая даже не другу, а так, знакомому, мне хотелось плакать и смеяться одновременно; хотелось бегать, прыгать до потолка, обнимать и целовать весь мир вокруг! Хотелось схватить Сэма за воротник и закричать: «Ты понимаешь?! Нет, скажи, ты понимаешь?!»
Хотя ничего он, по-моему, не понял. Как стоял с глупым лицом своим в пилотке, так и остался. Сказал только:
– Ну и дела.
Да и то без особого выражения.
– Эх ты, Сэм, – сказала я, вздохнув. – Спасибо за ножки, конечно. Только вижу, ничего-то ты не понял. Я с тобой таким делюсь! Таким! А ты… Эх ты…
– А я тоже поделюсь с тобой секретом, – сказал Сэм.
– Это каким это?
– Когда я гостил у тёти в Батон-Руж, то видел там летающую тарелку.
– Что, – сострила я, – на кухне тётиной?
– Нет, – ответил Сэм, не моргнув глазом, – в небе. Неделю назад это было. Она зависла прямо у меня над головой секунды на три. А потом уменьшилась и исчезла. Наверно, просто выше поднялась и улетела. Были тучи, видно было плохо…
– Может, ты слишком много работаешь, раз тебе в небе тарелки мерещатся, а?
– Ну да, давай, остри! Наверное, тебе будет понятнее, если я скажу, что это была летающая грампластинка? Твоего этого самого.
– Какого? Ну? Какого?
– Никакого. Не хочешь – не верь. В общем, я видел диск в небе. И если ты предложишь более правдоподобное объяснение, чем то, что его подослали наши спецслужбы…