Атомный век
Шрифт:
– Это правильно, – обрадовался, не зная почему, Берзалов, и хотя идея показалась ему сомнительной, он воодушевленно добавил: – Пусть через сто лет, но перенесём!
– Раньше, – уверенно сказал Куоркис. – Гораздо раньше.
Они с глухим звоном сдвинули бокалы.
– Там, поди, радиация тысяча рентген? – усомнился Берзалов и отхлебнул пиво.
– Может, чуть поменьше, но примерно так же, – согласился Славка Куоркис. – Однако судя по испытаниям ядерных бомб на атоллах Тысячелетия, она падает значительно быстрее, чем люди думали. Французы тоже постарались со своими термоядерными и тоже воображали, что оставят после себя радиоактивную пустыню на тысячу
Видно, Славка в штабе наслышался подобных вещей и вдохновился, с сомнением подумал Берзалов, в институте их учили совершенно обратному – радиация, она и Африке радиация.
– А как новую столицу назовут? – спросил он. – Новая Москва? Или, может, Москва-на-Оке?
– Почему бы и нет? – пожал плечами Куоркис и тоже хорошенько приложился к своей кружке. – Главное, чтобы была Москва. Бренд, – сказал он, вытирая с чёрных усиков пену. – Нет, я не против… Политика тоже нужна, но как бы я ей не доверяю. Дашь какому-нибудь охламону власть, а он заведёт тебя в дебри и спасибо не скажет, а потом же тебе мозги будет парить, что ты неверно его понял.
Берзалов насторожился:
– Какому охламону? – он разорвался рыбца на длинные полоски: мясо отдельно, позвоночник отдельно, плавники отдельно. Рыбец был прозрачным, янтарным. Жирные ребрышки Роман сунул в рот принялся их жевать, а кости складывал на край старой, ещё довоенной газеты.
– У начальства есть какие-то таинственные планы. Не могут они без верховной власти, понимаешь?
– Это понятно, – согласился Берзалов. – Все хотят хоть какой-то определенности, хотя зачем нам кто-то сверху? Мы сами с усами. У нас генерал, зачем нам президент?
– Э-э-э… – миролюбиво протянул Славка Куоркис, – не понимаешь. Президент нужен. Генералов много, а президент – один. Изберём Турбаевского президентом, и баста!
Действительно, зачем нам чужие дяди, которые тут же приберут склады росрезерва и оружие к рукам. И останемся мы на бобах, с полным безразличием согласился Берзалов. Великий Новгород вещает за республику и подминает под себя север по старой памяти ещё древних времен. Екатеринбург тоже не слабак, готов прикарманить нефтеносные районы. А что делается восточнее, где газ и руда? Дураков разделиться хватает. Сядут такие князьки по областям и начнут войну за свои интересы. На Россию им наплевать, главное, набить карманы. Но мы-то как можем повлиять?
– Ха! – с лёгким превосходством ответил Куоркис, – политика – дело тонкое. Политикой должны заниматься политики, они для этого созданы.
– Может, да, а, может, и нет, – ответил Берзалов. – Может, наш генерал тоже на что-то годится?
– Три дня назад к нему приезжала целая делегация из центральных районов, – стал ему объяснять тонкости Куоркис. – Мол, хотим объединиться, да объективных причин к этому не видим. Вот если вы пройдёте огнём и мечом по центральным и северным областям, Нижний нагнёте, сотворите порядок на Вологодчине, только после этого мы подхватим у вас власть.
– Нашли дураков, – высказался Берзалов, совершенно не замечая иронию в словах Славки Куоркиса.
– И я о том же, – живо кивнул Куоркис, и они снова чокнулись.
– Ну а что Турбаевский? – гнул своё Берзалов. Интересно ему было, хоть какие-то новости в их страшно тоскливой жизни.
– Сидит думает, – безразлично пожал плечами Славка Куоркис.
– Откуда у тебя такие сведения? – усомнился Берзалов и внимательно посмотрел на Куоркиса.
Какой смысл во всём этом копошении, если американцы нанесут «второй удар»? Опомнятся. Сделают пару десятков ракет и нанесут самый последний удар. Апокалипсический. Самый последний и самый-самый смертельный, от которого уже никто не оправится. И ни куда-нибудь, а именно по девяносто пятой отдельной гвардейской бригаде специального назначения. Больше не по кому. Жизнь под дамокловым мечом давала свои результаты – никто не дышал по-настоящему, то есть будущим, а всё больше – одним днём, робко заглядывая в завтрашнее утро. Ощущение бессмысленности любых деяний овладело всеми. «Второй удар последний», – говорили все и обречённо смотрели на пустое небо. Поэтому Берзалов с надеждой и спросил Славку Куоркиса, вдруг он хоть что-нибудь знает, хоть какой-нибудь намёк на определенность. Если воевать, так воевать, может, десант послать в Америку, а если жить – то дальше, но только не так, как сейчас.
– Информаторов надо иметь, – похвастался тот и обезоруживающе улыбнулся белозубой улыбкой.
– Тебе бы в штабе бригады служить, – похвалил его Берзалов.
– Э-э-э… – кисло среагировал Куоркис, – не моё это дело…
– Ну да, – с иронией согласился Берзалов, полагая, что Славке с его талантами только там и место.
Куоркис был в своей стихии – дай ему порассуждать, он и не такое наплетёт. Лучше ни о чём не знать, спокойнее жить буду, думал Берзалов. Не успели Третью мировую проиграть, как новую затеваем, только теперь между собой, за власть, за территории. Эх, народ, народ… – дивился Берзалов, нет тебе покоя.
Штаб бригады находился в Туле, не в самом городе, конечно. Связи со штабом бригады у взводов не было. А это значило, что Славка Куоркис надыбал канал информации. Разумеется, он об этом ничего не скажет, но вестями делиться будет. Однако Куоркис неожиданно разоткровенничался:
– Есть там у меня приятель в узле связи. Тарасова помнишь?
– Юрку, что ли? – удивился Берзалов и едва не поперхнулся пивом. – Так он же?..
– Ну!.. – радостно блеснул зубами Куоркис и возбужденно втянул в себя воздух.
– Помню, конечно! – так же восторженно воскликнул Берзалов. – Постой, постой, он же артдивизионом командовал?!
От гибели бригаду спасло то обстоятельство, что её перед самой войной, буквально за несколько дней, сняли из-под Владикавказа и перебросили под Старый Оскол в сосновые леса, где сохранились укрытия ещё со времен отечественной войны. Видно, в Генеральном штабе решили прикрыть центральные районы страны с юга на случай десанта противника. Только того десанта не случилось. Этот десант по слухам уничтожили ещё на подходе, ещё в воздухе, на границах СНГ, превратив за одно пол-Европы в радиоактивную пыль. Теперь оттуда второй год ни слуху, ни духу. Одни радиоактивные ветра и дожди. Тоже проблема. Рано или поздно придётся туда переться и смотреть, что там творится, но до этого надо навести хотя бы видимость порядка у себя дома, со своими генералами и политиками.
– А теперь в связи, – многозначительно поднял свои чёрные брови Куоркис.
Любил его Роман за это – за удаль и дружеский трёп, была в их взаимоотношениях какая-то теплота, а это по нынешним временам большого стоит. Разучились люди понимать друг друга, всё выгоды ищут.
– Я не знал… – признался Берзалов, потягивая пиво, после второго бокала оно казалось ему горьким.
– И не мог знать. Его только две недели назад назначили.
– А-а-а… – вспомнил Берзалов. – Хромова в госпиталь положили.