Атос
Шрифт:
Нет, душа благородного существа вполне может проявиться в дубовом ростке или в былинке травы муравы на обочине торной тропинки. Потому что для того чтобы жить и расти, когда тебя ежедневно сминают множеством подметок, тоже необходимо мужество и притом немалое.
Такая вот любопытная вера существует в некоторых странах, и если опереться на неё, то совсем не исключено, что душа фокстерьера Атоса обреталась когда-то в теле королевского мушкетёра. И может быть, чем чёрт не шутит когда Бог приляжет вздремнуть, управляла рукой того самого Атоса, подвиги которого описаны в романе.
Лично
И этот факт ещё раз подтверждает, что Атосом фокстерьер был назван не напрасно. Ведь кто, как не благородный граф де' Ла Фер, первым кидался навстречу неприятелю, особенно превосходящему в числе. Наверняка найдётся дотошный скептически настроенный читатель, который примется уверять, что такое невозможно в принципе, ведь благородный граф де' Ла Фер – лицо, в отличие от реально существовавшего де' Артаньяна, вымышленное. Литературный, так сказать, персонаж. Без плоти и крови, а, следовательно, и без души. А кто доказал, что литературные герои, изваянные рукой талантливого мастера, принятые и понятые миллионами благодарных читательских душ, не обретают личной независимости в общем информационном поле? И, как следствие того, обретают способность заселять новые сгустки сознания наравне с прочими? Бред, – скажет иной скептик. А разве сотовый телефон или навигационные спутниковые системы ещё совсем недавно не были подобным бредом? – возражу я.
Так что не будем торопиться развешивать ярлыки и ставить преждевременные диагнозы.
Свидетельство благородства
Вот и пришёл черёд рассказать о происхождении пса Атоса. Сказать, что это собака английской породы, значит, не сказать ничего. То же самое, как если бы заявить, будто мушкетёр Атос – француз. Конечно, заявление совершенно верное и бесспорное, но даже в те времена во Франции проживало, наверное, не один миллион человек. Нет, мушкетёр Атос – граф де' Ла Фер – был прежде всего отпрыском и представителем старинного дворянского рода, которому и сам король без зазрения мог пожать руку. И, надо думать, были у графа-мушкетёра соответствующие бумаги. Документы, которые могли подтвердить его происхождение и принадлежность.
Паспорт своего рода, если говорить современным языком. Ведь каждому современному человеку в четырнадцать лет выдают документ – удостоверение личности – паспорт, где записано как этого человека зовут, когда родился, где живёт и прочие необходимые сведения. Был такой документ и у фокстерьера Атоса. Назывался он «Свидетельство на охотничью собаку». Тот же самый паспорт, только ещё более подробный. Кроме фотографии, имени, окраса шерсти и места проживания, здесь были записаны, вот уж чего никто не догадался сделать в человеческом паспорте, имена родителей.
Причём не только мамы и папы.
Так, из Атоскиного свидетельства можно было узнать, что его папу звали Кай, а маму – Джуля. Но у мамы с папой тоже были родители, и свидетельство сообщало их имена. Это были дедушки Вайгач и Туман, и бабушки Злата и Аза.
Следует отметить, что и дедушки с бабушками появились на свет не от сырости, – у них, в свою очередь, тоже были родители, как существовали и родители этих родителей. И у каждого из них было подобное свидетельство: что у папы Кая, что у прапрабабушки с колхозным именем Гланька.
Паспорт с таким подробным описанием всех кровных родственников до пятого колена, надо думать, и не снился ни одному средневековому аристократу. А у фокстерьера Атоса был. Вполне законный повод для того, чтобы задрать нос.
Атос повода для зазнайства в своей родословной не находил и носа не задирал. Бывало, задирал лапу, и то, делал это исключительно на углы строений и стволы кустов и деревьев и никогда, в отличие от кичащихся своим происхождением догов и бультерьеров, на брюки и сапоги хозяйских знакомых.
Кстати, и большой нужды пес тоже никогда не справлял, в отличие от тех же кичливых догов и надменных ротвейлеров, прямо на середине асфальтовой дорожки. Всегда отходил в кустики и там, в укромном уголке, делал своё дело. И этим свойством характера, этой ненавязчивой вежливостью в первый же день знакомства покорил моё сердце. Не то, что бы был я таким уж записным чистюлей, охотники многое видят совсем не так, как обычный человек, просто очень не люблю в задумчивости поскальзываться подошвой на торной дорожке.
Появление Атоса
Ну вот. Теперь, когда мы выяснили кто такие собаки-фокстерьеры, для чего они существуют и почему наш фокстерьер носит такое имя, пришла пора рассказать, откуда он, этот самый Атос, взялся в нашей семье. А появился он там исключительно благодаря Марьиванне, – моей супруге.
Однажды, после того как справили мой полувековой юбилей, жена завела речь о собаке. «Хватит тебе в одиночку шляться по лесам и болотам, – заявила она. – Пора, обзавестись четвероногим другом, верным приятелем и помощником».
Какой же настоящий охотник не мечтает о хорошей охотничьей собаке! Ведь это же какое подспорье для промысла: зверя ли птицу отыщет, покажет, достанет битую добычу из недоступного места.
Взять хотя бы осеннюю охоту на уток.
Осенняя охота на уток и прочую, так называемую, водоплавающую дичь открывается в августе, когда выводки этой самой дичи – молодые утки проще говоря, поднимаются на крыло и начинают летать не хуже взрослых, зимовавших уже птиц.
Вот тут-то, в одну из августовских суббот, на ранней утренней зорьке, всё оно и начинается.
Солнце ещё не встанет, лишь едва обозначатся туманные луга и кромки камышей, как загремят на заполненных водой канавах, по берегам озёр и стариц первые выстрелы.
Птица в первые дни совсем не пугана. Молодь ещё не знает человека с длинной грохочущей палкой, а старая птица за год основательно подзабыла. Да только скоро учатся: одни узнают, другие вспоминают. И те, что выживают после первых дней этого охотничьего праздничка, становятся не так беспечны. Да только выживает далеко не каждая.