Аттестат зрелости

Городисская Илана

Тут Шахара покоробило. Уже во второй раз его друг пытался доказать ему что он услужливей, щедрей и бескорыстнее него. Что же за этим стояло? Говорил ли Одед в самом деле от чистого сердца, или…

Когда Хен ушел угощать приятелей, Шахар, желая сменить тему, спросил Одеда, не хочет ли он пройти с ним в буфет. Тот, помня, что почти все свои деньги отдал спорщику, ответил, что здесь ему было бы лучше. Но Шахар все понял, и, по-дружески обняв его за плечо, сказал:

– Пойдем. Я поделюсь с тобою.

Буфет представлял собой большое классное помещение с обитым прозрачной

цветной бумагой потолком, отчего свет казался сказочным, и разрисованными стенами. Большинство парт в нем расставили по периметру наподобие столиков в кафе, а остальные сдвинули вместе посередине, образовав в центре небольшое пространство для двух продавцов, и они служили прилавком.

Чего на них только не было! Багеты и булки с яйцами, сыром и тунцом вперемежку с лепешками с картофелем, творогом, овощами. Тут же стояли пластмассовые мисочки, содержавшие зеленые салаты, кукурузные зерна, синюю капусту в майонезе, соленья. Угол прилавка был отведен для сладкого: там изобиловали бисквитные пирожные в бумажных обертках, пакеты с воздушной кукурузой, вафлями и печеньем. Под партами размещались наполненные льдом тазы, в которых лежали прохладительные напитки и темное и светлое пиво.

Толпа проголодавшихся школьников налегала на прилавок, стараясь успеть хорошо поесть до начала дискотеки, несмотря на то, что буфет должен был работать и после того, как она начнется. Они опережали друг друга в очередях, громко звали знакомых, со стуком занимали столики вокруг. Продавцы едва успевали обслуживать их.

Когда Одед и Шахар подошли, их подруги уже их ждали, но не одни, а вместе с Наамой Вайс и Офирой Ривлин, их одноклассницами. Наама была крепкой темноволосой девушкой с немного надменным выражением лица, а Офира – светлой, курчавой милашкой. Девушки заняли столик в углу, и внимательно наблюдали за входившими в буфет, уминая лепешки с творогом. Увидев Шахара, Галь резко подскочила и замахала ему рукой.

– А где же Хен? – спросила Шели, пережевывая кусок лепешки.

– Расплачивается с долгами, – бросил Шахар, и поведал о пари, проигранном их другом.

Лиат расхохоталась:

– Сегодня он поспорил на пиво, завтра, возможно, на текилу, а на что потом? Шели, как ты это выдерживаешь?

Но Шели эта новость даже позабавила.

– Милочка Хен, я его обожаю! – воскликнула она, смеясь. – Шахар, он ни за что не простит тебе того, что ты его выдал! Ладно, он сам потом все мне расскажет, я же его знаю! Кстати, – продолжила она, вдруг сменив тему, – я в раздевалке наложила новый макияж в два счета, – похвасталась она своею оперативностью.

– Там был сумасшедший дом, – прибавила Наама. – Почти как здесь.

– А Хен, вероятно, сам получает удовольствие оттого, что проиграл пари, – заявила Офира, подмигивая Шели.

Следуя за ее взглядом, они увидели среди толпы, заполнявшей буфет, Хена, Рана и Янива, к которым присоединились Авигдор и Эрез. Вся эта компашка постоянных собутыльников по всей видимости прекрасно проводила время за свежим пивом, которое Хен щедрой рукой разливал по их одноразовым стаканам.

– Он даже не подошел к нам, словно вовсе не заметил, – критично произнесла Лиат.

– Разве ты не знаешь Хена? – спокойно ответила Шели, закуривая сигарету. – Для него нет ничего важней того, что занимает его в данную минуту.

– Может, и мне к ним подойти? – сказал Шахар, хитро улыбаясь.

Он тоже общался с этими парнями из их класса, но его общение с ними обычно носило случайный характер, не такой, как у души любой компании Хена.

Галь метнула на него недовольный взгляд. В то же время и Одед вопросительно посмотрел на друга, от которого зависело, поужинает ли он этим вечером. Уловив настроение обоих, Шахар отошел к прилавку купить еды для себя и для Одеда. Но стоило ему отойти, как к столику, за которым сидели Одед и девчонки, прихлынуло несколько подвыпивших ребят из параллельных классов, и стали к ним приставать. Больше всего приставаний, конечно, досталось Галь, которая в своем новом платье выглядела как принцесса.

– Валите отсюда! – с яростью в голосе произнесла Лиат, борясь со своей неловкостью.

– Отвали ты, уродина! – рявкнули на нее те.

Одед нервно глотнул слюну и отвернулся от неприятного зрелища. Глаза его были прикованы к прилавку. Если бы Шахар сейчас был рядом, к ним бы никто так нагло не подкатился.

Привыкшая к подобным высказываниям в свой адрес, Лиат не обиделась. Ей вовсе не нужны были знаки любого, даже хамского, внимания со стороны таких разгильдяев, но… ах, вот если бы ей примерить такое же платье, как у Галь!

Галь, которой эта сцена порядком надоела, драматическим жестом протянула руку над головой одного из мальчишек, и повелительно указала ему на дверь из буфета в коридор.

– Какая жестокая! – взвыл тот.

– Да она кокетничает! – присвистнула Шели, пуская дым.

– Ты кокетничаешь? – ополчились на приятельницу Офира и Наама.

– Как же! – презрительно проговорила та – Мне только таких поклонников не хватает. Эй, вы! – в свою очередь резко обратилась она к мальчишкам. – Оставили бы нас в покое!

Но те и не думали отставать. Дерзость Галь только раззадорила их. И, хотя больше ни одна из девушек, особенно Шели, не обращала на них внимания, а Одед, которого они и вовсе как бы не замечали, вообще не шелохнулся с самого их появления, они описывали круги вокруг их столика и громко болтали всякую ерунду, очень отдаленно похожую на комплименты.

– Что здесь происходит? – спросил Шахар, возвращаясь к друзьям с огромным, разрезанным пополам багетом с яйцами, одну часть которого протянул Одеду, и бутылкой лимонада.

Как только он подошел, приставучие оболтусы улепетнули под победный визг девчонок. Все сразу перевели дух, а Галь бросилась целовать своего любимого в губы.

– Вот видишь, Шахар, как ты их распугиваешь одним махом! – слащаво воскликнула Лиат, всем своим видом выражая восторг.

– Неужели я такой ужасный? – насмешливо сказал Шахар, озирая себя как бы в зеркало.

– Ты ужасен для всех, кто имеет виды на Галь, – иронично пояснила Наама, и стол взорвался от смеха. Никто не обратил внимание на то, как Одеда при этом всего передернуло.