Аттестат зрелости
Шрифт:
– Так! Объясни мне, что произошло, – спокойно ответила Лиат, пронизывая ее взглядом. – Ты же только вертишься и хнычешь.
– Ты будешь поражена, потом все поймешь… Ты должна все понять… – Галь замолкла на секудну чтоб собраться с мыслями, и выпалила: – Помнишь тот мой снимок на пляже?
– Тот самый?.. – промямлила захваченная врасплох Лиат.
– Да-да. Я… честное слово, я сама не ожидала… – задыхаясь от волнения приступила Галь. – Тот фотограф, который меня фоткал, все же представил его в одном из агентств. Не знаю, с какой стати он сохранил мой номер телефона, и почему показал именно мои фотки…
У изумленной Лиат Ярив на самом деле отвисла челюсть. Она ожидала всего, но такого!.. Она стояла, разинув рот и охваченная безмолвием, тогда как Галь томилась в ожидании ее реакции.
– А что это за контракт? – только и сумела выдавить из себя Лиат.
– Неплохие деньги, – ответила Галь, несколько разочарованная паузой подруги. – Речь идет о съемках для модных журналов и об участии в конкурсах: на лучшего визажиста, оформителя, парикмахера и так далее. Но не о подиуме. Для подиума я, видать, недоросла, – закончила она со скромной улыбкой.
Лиат еще несколько мгновений постояла в полном ошеломлении, после чего до нее дошло все, что хотела сказать ей этим подруга.
– Галь! Это чудо! – вскричала она наконец, бросаясь на шею растерянной Галь. – Это… это же сказка! Потрясающе! Шикарно! Восхитительно! Мои поздравления! Я всем расскажу!
– Погоди восторгаться, Лиат! – почти равнодушно ответила Галь. – Да, звучит заманчиво, но все ж… я вся в сомнениях.
– О чем? Ведь это твой триумф! Твое везение, дуреха! Хватай обеими руками!
– Не все так просто. Я не была бы настолько подавленной, если бы…
И она затараторила о постоянных пробах "за счет агентства", примерках, разъездах на съемки включая полеты за границу, тесной работе с самыми разными людьми из мира рекламы, моды и шоубизнеса, и главное – о сроке контракта на год с возможностью продления.
– На весь наш последний учебный год! – возбужденно восклицала Галь, подчеркивая каждое слово. – Ты улавливаешь мою мысль?
– О да, – едва проговорила потрясенная Лиат. – Теперь мне все понятно, Галь. В самом деле, есть над чем помозговать. – Она многозначительно шмыгнула носом и робко спросила: – А разве то, что ты – в выпускном классе, для них не играет роли?
– Безусловно, играет! – ответила Галь. – Но я у них не первая и не последняя школьница, и напрягать такая двойная нагрузка должна только меня, а не их.
– Хм, – снова хмыкнула Лиат. – Ты уже с кем-то говорила на этот счет?
– Ты первая, – покачала головой Галь.
– И чего же ты ждешь от меня?
– Понимания, – сказала Галь чуть ли не умоляюще, – и поддержки. Умом я, конечно, отдаю себе отчет в том, что это – уникальный шанс, открывающий мне большие перспективы, но сердцем… Лиат, я всю ночь не спала! Я разбита!
Галь в бессилии присела на корточки под школьной стеной и замерла, уронив на руки голову. Лиат, не менее растерянная, машинально присела рядом, выпрямив спину. В таком положении склоненная голова Галь и задранная голова Лиат оказались на одном уровне. Плечом к плечу сидели на асфальте подруги детства и молчали.
Задний двор пустовал. Как и прогнозировали синоптики, резко похолодало, солнце скрылось за тучами, и мало кому была охота в перерывах дышать сырым колючим воздухом. Все грелись в помещении школы, тогда как они, дрожа от ветра, держались подальше от посторонних глаз в закутке, заваленном хозматериалами, напротив запертых железных ворот школьного склада. Правда, летом здесь скрывались многие целующиеся парочки, но лето давно прошло. Ноябрь уже стучался в двери.
Будучи пока не в силах сказать подруге что-то однозначное, и чувствуя, что ей придется обстоятельно обдумать эту неожиданную ситуацию, содержащую для нее самой определенный намек, Лиат предложила Галь продолжить разговор после уроков. Будет лучше всего, сказала она, если они отправятся к ней домой и там, в спокойной обстановке, все обсудят. Галь нехотя согласилась, хоть было видно, что она была готова принять решение незамедлительно.
Этот учебный день тянулся мучительно долго для Галь. Каждый урок был для нее настоящим испытанием. Она нервно вертелась на стуле, бросая виноватые взгляды на Шахара, смотревшего на нее с явным недоумением, но не интересуясь предметом ее нервозности. Вот с Шели она могла бы поделиться, но заранее известная реакция той ничем не могла ей помочь. У Лиат был, все же, более взвешенный подход к вещам, и понимала она ее лучше. Она никогда не давала ей плохих советов, и на этот раз тоже подскажет ей наилучший для нее выход.
А Лиат с самого начала поняла, что Галь, фактически, доверила ей свою судьбу. Ее влияние на ход мыслей Галь, возможно, станет определяющим. И для Лиат не было тайной, что истинным камнем претконовения в решении подоуги был никто иной, как Шахар. Девушка не считала, что Галь перегибала палку, говоря о нагрузке и частых поездках по работе. Но Шахар оставался здесь, и он лежал на чаше ее весов, на другую чашу которых были брошены «неплохие» деньги и вероятность блестящей карьеры. Какая чаша перевесит – вот во что все упиралось! И какая же деликатная роль досталась ей именно потому, что дело касалось Шахара!
– Галь, неужели когда ты фотографировалась у тебя не возникло даже мысли, что это может круто развернуться? – начала она издалека, когда они уже ехали домой в автобусе.
– Нет! Сто раз нет! – категорично отозвалась та. – Для меня это была простая забава. Кроме того, я ни о чем не спрашивала фотографа. Поэтому я в таком шоке была, когда мне вдруг позвонили из агентства. Сперва даже подумала, что это был розыгрыш какого-то сукина сына.
– Теперь ты жалеешь, что сфотографировалась? – последовал каверзный вопрос.
Галь укоризнено улыбнулась:
– Какая глупость! Снимок просто восхитителен.
Некоторое время обе помолчали, погруженные каждая в свои мысли. Затем Лиат произнесла:
– Ты поражаешь меня, Галь. Любая другая на твоем месте не то, что пошла, а побежала бы навстречу такому шансу. Ведь такой шанс выпадает один на тысячу, а то и на миллион! А ты ломаешься и портишь себе нервы.
– Знаешь, – раздалось в ответ, – я еще не знаю, чего я хочу. Да, мне сказали, что я – именно то, что им там, в агентстве, надо. Что я – тот самый образ, который они искали. Но работать в рекламе… Вот никогда бы не задумалась над этим.