Аттила
Шрифт:
Это был приказ от римского префекта о немедленной высылке Тарквиния Приска, на основании недавнего декрета об иностранцах. Щербатый солдат сказал, что им велено сейчас же ехать с ним в Остию и там посадить его на корабль. «Но я не могу сейчас, я не могу – поймите!» – в отчаянии сказал Приск, хватая солдата за руку и стараясь заглянуть ему в глаза, будто от этой встречи глаз все сразу же могло измениться. «Сюда, сюда!» – закричал кому-то солдат. Приск увидел: из-за угла гостиницы вышли еще двое, ведя лошадей. Он понял, что спорить бесполезно, что все решено, все кончено.
Солдаты посадили его на лошадь, он поехал.
В Остии пришлось прождать целую ночь. Была буря, на набережную выпрыгивали из воды черные, в белой пене, звери. К рассвету буря утихла,
Через несколько месяцев, уже в Константинополе, Приск получил подарок из Рима: водяные часы в форме двух соединившихся змей. К подарку было приложено письмо от Басса, он писал, что «не мог устоять против соблазна дать еще один вариант неожиданной развязки» и потому устроил высылку Приска...
Эти часы всегда теперь стояли на столе перед Приском, и всякий раз, как он садился писать, он с нежностью и благодарностью вспоминал Басса. Сквозь стеклянные жала змей время текло чуть заметной голубой нитью, отсчитывая дни и годы. Снаружи, за стенами тихой комнаты Приска, время бушевало наводнением, потоком, события и люди мелькали, он еле успевал записывать. Он начал писать свою книгу как историю Византии, но вышло так, что ему больше всего пришлось говорить о хунах. Его первая запись о них была следующая: «Императорский переводчик Вигила, посланный к хунам для переговоров о торговле, вернулся с известием о смерти их царя Октара. Следует знать, что до Октара той страной владел брат его Мудьюг, который умер, оставив после себя двух сыновей. Но так как эти сыновья были еще малолетними, то вместо них правителем стал Октар. Имена этих сыновей Мудьюга: Аттила и Бледа.
Утверждают, что имя одного из них – Аттила – происходит из слова, означающего на их языке „железо “... Я не знаю, справедливо ли это, ибо их язык мне неизвестен. Но в те годы, когда я был в Риме, этот Аттила был там как заложник от хунов. Мне суждено было видеть его и много слышать о нем, и все, что мне о нем известно, оправдывает его имя. Октар был склонен скорее к подвигам за пиршественным столом, нежели на поле битвы, и потому мы жили с хунами в мире. Но что будет, если теперь власть перейдет к Аттиле и если это железо направится острием на Европу?
По моему разумению, сказанному Аттиле сейчас менее 20 лет. Еще нельзя знать, станет ли царем он, или его брат Бледа, или же, пока они не придут в возраст, областью их будет править один из их дядей. Как утверждает императорский переводчик Вигила, знающий их обычаи, там старейшины, собравшись, выбирают царя. С разных концов неизмеримой страны, от Рифейских, иначе – Уральских, гор до Дуная они должны собраться теперь для погребения Октара и для избрания нового правителя. Имя его мы узнаем уже скоро, и я полагаю, что не ошибусь, если скажу, что тогда мы узнаем и ожидающую нас судьбу.
Ибо наши руки уже подобны потерявшим крепость рукам стариков, и нашу судьбу держат в своих руках другие народы».
1928-1935
notes
Примечания
1
Перевод с латинского Ю. А. Кулаковского и А. И. Сонни. Здесь и далее цитаты воспроизводятся по изданию: Аммиан Марцеллин. Римская история (Res Gestae). 3-е изд. СПб.: Алетейя, 2000.– Примеч. составителя.
2
Здесь и далее выдержки из Менхен-Гельфена даются по работе: Мир гуннов. Исследование их истории и культуры. Принстон, США. Перевод В. С. Мирзаянова. Редактор перевода Р. В. Грищенков.– Примеч. составителя.
3
См. раздел «Приложения» в данной книге.– Примеч. составителя.
4
Пройдет несколько лет, и они сойдутся друг против друга в битве на Каталаунских полях, исход которой сложился не в пользу Аттилы. Впрочем, Аэцию не так уж долго пришлось торжествовать. Рост его влияния ожесточил врагов, имевшихся у него в правительстве. Был пущен слух, что Аэций вообще метит на трон императора. В итоге с Аэцием расправились подобно тому, как некогда умертвили Цезаря. Он был заколот кинжалами, оказавшись в плотном кружке тех, кого почитал если не своими друзьями, то, по крайней мере, соратниками.– Примеч. составителя.
5
Полный текст этого перевода приводится нами в разделе «Приложения».– Примеч. составителя.
6
Комментируя это место, Дестунис приводит следующие сведения: «Внутренние и наружные свойства Аттилы так очерчены Иорнандом (G. гл. 35): „Муж, рожденный на свет для всколебания своего народа, всем странам на ужас. По какой-то воле рока, распространилась о нем страшная молва – и он все привел в трепет. Гордо выступая, озирался он на все стороны, так что в самых движениях его видно было могущество лица властного. Любитель браней, но сам в бою воздержанный, он был силен в совещаниях, доступен мольбам, благосклонен к людям ему отдавшимся. Он был мал ростом: грудь широкая, голова большая, маленькие глазки, борода редкая, волосы с проседью, черен и курнос, как вся его порода“». Далее комментарии Дестуниса специально не оговариваются.– Примеч. составителя.
7
Сравните у Иорнанда (G. гл. 35): «Хотя Аттила был такого свойства человек, что в нем постоянно жила уверенность в успехе, однако ж еще больше этой уверенности придал ему найденный (т. е. в его время) Марсов меч, который у скифских царей почитался священным. Приск-историк рассказывает, что он открыт был следующим случаем. Какой-то пастух, говорит он, заметил, что одна корова у него хромала; не нашед ране никакой причины, он направился по кровавому следу и дошел, наконец, до меча, на который корова по неосторожности наступила, когда паслась. Вырывши меч из земли, пастух немедленно отнес его к Аттиле, который по щедрости своей наградил пастуха за этот дар. Аттила думает, что он поставлен владыкой над всем миром, и что Марсов меч дарует ему преобладание в боях». Любопытно то, что уже во времена Аттилы жили в устах народов сказания о древнем поклонении мечу, которое описано еще Геродотом (см. кн. IV).
8
Иорнанд повествует, что Гонория, содержимая по повелению брата своего Валентиниана III в заключении для сохранения чистоты нравов и чести двора, отправила тайно евнуха к Аттиле и приглашала его овладеть наследием отца ее, отняв господство у ее брата (Ior. G. с. 42).
9
Поражение Аттилы в Галлии не могло быть пропущено Приском; но, к сожалению, этот важный отрывок не уцелел. ...К этой части Присковой истории относят следующий рассказ Иорнанда, который, по уверению его, заимствован им из Приска: «Когда Аттила намеревался идти на Рим, то приближенные отклонили его от этого, как свидетельствует Приск-историк, не из доброхотства к городу, которого они были врагами, но поставляя ему на вид пример бывшего царя Везеготского и опасаясь за участь собственного государя; ибо Аларих не долго пережил разорение Рима, но тотчас скончался» (Ior. G. с. 42).