Аты -баты, шли солдаты...
Шрифт:
Шофер смотрел на них с крайним изумлением.
— Надо бы чемодан принести, — сказала Анна Константину.
— Я принесу! Я!.. — шофер со всех ног бросился к машине.
Анна медленно шла вокруг обелиска, негромко читая фамилии, выбитые на плитах: Абрамов Георгий, Бейсымбаев Токкул, Глебов Иван, Кодеридзе Реваз, Крынкин Василий, Сайко Иван…
Звучал Аннин голос, перечислявший фамилии восемнадцати солдат, лежавших в братской могиле, а Константин вдруг увидел…
…строй одинаково одетых девочек и мальчиков. Они чинно стояли в зале
И пока за кадром звучал голос Анны, перечислявшей фамилии погибших солдат, детдомовские мальчики и девочки выходили из строя и, получив кусок торта, возвращались на свое место…
Потом голос Анны замер. Константин стоял у лицевой стороны обелиска и смотрел на гипсовый орден Отечественной войны. И слышал другой женский голос. Усталый голос директорши детского дома:
— Это орден Отечественной войны, Костя, которым был посмертно награжден твой отец. Он хранился здесь, в детском доме, пока не пришла пора тебе покинуть его. Сегодня я передаю его тебе, чтобы орден этот хранился у тебя, как самая большая реликвия. Ты мечтаешь стать офицером. Будь же достоин отцовской памяти, Костя. Доброго тебе пути!
— Еле доволок, — запыхавшись, сказал шофер, втаскивая в ограду чемодан.
— Спасибо, — Анна открыла чемодан.
Чемодан был доверху набит банками с краской.
— Берите кисточку, Костя. Тут часа на три работы. К вечеру будем в Ильинке.
— Я заеду, — сказал шофер. — Я бы помог, но мне на ферму надо. Через три часа заеду. В Ильинке есть у кого остановиться?
— Есть.
— Ждите обязательно! Меня Сергеем зовут.
— Спасибо, Сережа.
Анна и Константин стали вынимать из чемодана банки с краской и кисти. Шофер пошел к машине.
Воинский эшелон стоял на маленькой прифронтовой станции. Командир роты, тыча пальцем в развернутую карту, объяснял младшему лейтенанту Суслину:
— Мы сейчас здесь, усек? На станции Подбедня. Найди Ильинку. Куда ты полез на соседний участок? Маршрут — Ильинка. Там заночуешь. Поутру из Ильинки потопаешь на Румянцево. Нашел Румянцево?.. Хорошо. Там доложишься старшему, укомплектуешься оружием. Полностью по штатному расписанию, усек?
— А дальше?
— А дальше — куда пошлют.
— А вы? — как-то совсем не по-военному спросил Игорь.
— Боишься без начальства остаться? — усмехнулся ротный. — А ты не бойся. Начальство всегда найдется.
— Кормить-то их чем? — растерянно вздохнул Суслин — И спать где?
— Получишь у старшины довольствие на двое суток. Смотри, чтоб враз не слопали. А насчет того, где спать, сам что-нибудь сообразишь. И побольше самостоятельности, взводный! А то песни дурацкие разучивать инициативы хватает, а как солдат спать устроить, так без ротного — ни в зуб ногой.
— Насчет песни, товарищ старший лейтенант, я ничего не знал, потому что…
— Ладно, замнем, — отмахнулся ротный. — Выступишь сразу после завтрака. И учти, фронт рядом. Идти боевым порядком
— Есть, — вздохнул Игорь, пряча карту в планшет.
Командир роты посмотрел на его озабоченное лицо, сказал вдруг:
— Слушай, а может, забрать у тебя этого… запевалу?
— Ефрейтора Святкина? — нахмурился Игорь. — Благодарю за заботу, товарищ лейтенант. Сам справлюсь.
— Ну, крой, — ротный протянул руку. — Надеюсь, в Румянцеве увидимся. Если еще куда не зашлют…
Взвод шел по обочине разъезженной дороги, растянувшись жидкой цепочкой. Фронт был невдалеке: ветер доносил раскаты артиллерийского огня. По дороге бесконечным потоком ехали груженые машины, легко обгоняя порядком уставших солдат.
— Долго нам еще топать? — догнал младшего лейтенанта Суслина сержант Мятников. — Животы подвело. Где эта чертова Ильинка?
— Еще минут сорок — сорок пять, — не очень уверенно сказал Игорь. — Придется потерпеть.
— Часок потерпеть можно, — согласился Мятников. — Только надо бы нам квартирьера выслать, товарищ младший лейтенант. Поди не одни мы в этой Ильинке будем.
— Правильно, — обрадовался Суслин. — Вот вы, Мятников…
— Пусть уж лучше Святкин, — улыбнулся сержант. — Уж он-то точно отыщет, будьте уверены. Да и причина у него имеется.
— Какая причина? — насторожился Игорь.
— Потом узнаете. Так передать Святкину ваш приказ?
— Передайте.
Мятников побежал назад. Усталые солдаты медленно брели по обочине друг за другом.
Зацепившись за борт обгонявшей взвод машины, Святкин перекинулся в кузов и укатил, помахав рукой солдатам.
Константин проснулся в узкой девичьей светелке. За стеной слышались шепот, звяканье посуды. Капитан шумно вздохнул, и в светелку заглянула Анна:
— Вы живы?
— У вас есть основания сомневаться?
— Во всяком случае вчера появились, — Анна присела на край кровати, профессионально поймала пульс. — Пожалуйста, помолчите минуточку. На сердце никогда не жаловались?
— У меня нет сердца, — улыбнулся Константин. — У меня, как раньше пели, «вместо сердца дизельный мотор».
— Пели — «пламенный».
— Танкисты переиначили.
— Все равно, это не медицинская категория. Мне кажется, вы невропат, что довольно странно при вашей профессии. Ни с того, ни с сего грохнулись в обморок.
— Извините, — тихо сказал Константин. — Поверьте, это впервые в жизни.
— Я-то привычная, — улыбнулась Анна.
— Ночь не спал, — виновато вздохнул Константин — И день вышел такой… Нервный день вышел.
Анна поднялась:
— Вставайте. Самовар стынет.
— Подождите. Как странно. Я помню, что ночью вы сидели точно так же, как сейчас, рядом, и тогда я представлял, что вы — моя мама. Она умерла, когда мне было три года. Я не помню ее, но ночью мне казалось, что я чувствую ее руки. Казалось совершенно отчетливо. Мистика какая-то, правда?