Атын
Шрифт:
Среди ночи я проснулся, от жажды. Посмотрел в свою бадейку. Там набралось на три глотка воды. Все лучше, чем ничего. Попил, поставил коробку на место и опять заснул. Просыпаться я уже привык до рассвета. И сейчас тоже. Голова смурная, но надо шевелится. Первым делом напился. За ночь накапало около полулитра воды. Потом разделся догола, намочил свою майку и обтерся с ног до головы. Надел чистое белье и носки. Какое блаженство. Вся одежда заскорузла от пота и соли. А что поделать? Прачечной в обозримых, а также необозримых окрестностях нет.
Рассмотрел место, куда я втиснулся. Площадь в виде креста, на такой же глубине, как и всё поселение. На стенах – яркие мозаики, битвы какие-то, на полу тоже.
По сторонам креста – три ниши, в них в них статуи. В центре – фонтанчик, из которого я добываю воду, на клумбе в виде смеющегося человека с чашкой в руках. Забавный смуглый толстячок, запрокинул голову, прикрыл глаза и заразительно смеялся. Я улыбнулся, глядя на него. Такой смешной. Сидит, скрестив ноги, халат с плеч сполз, пузо голое,
Повторять вчерашний подвиг сил не было, честно говоря, блевать тянуло. Не моё это дело на кладбище рыться. Но надо. Обмотал лицо платком и вперед. Прошелся по всем комнатёнкам, ничего хорошего, в смысле, того, что мне надо было, не нашел. Скупой быт, как в казарме. На одном столе я обнаружил окаменевшую лепёшку, миски, плошки. Видать, не дали им пообедать. Лепешка пошла в карман.
Дальше я пошел изучать аборигенов. Условно я их разделил на три типа: гражданские, техники и воины. По одёжке, как водится. Гражданские одеты в однообразного покроя халаты, шаровары, чувяки. Разного качества и добротности. Техников было трое и одеты они в синие х/б костюмы, ну совсем, как у нас. И черепа у них были другие, нежели у брахицефальных цивилов. Видно невооруженным взглядом. Разные расы, стопудова. Вояк можно было классифицировать, как организованный отряд. Все в примерно одинаковых кожаных штанах и куртках с нашитыми бронзовыми бляхами. Обуты в сапоги. Оружие тоже однотипное. Надо полагать, что это охрана. С оружием всё понятно: огнестрела нет. Но при влажности, как в сублиматоре, все сохраняется очень хорошо и от этой стычки могло пройти и десять лет, и триста. Выйду я к людям, а меня встретят гуманоиды с автоматами.
Никаких карманов на одежде я не обнаружил. Потом я начал ножом резать пояса у всех подряд. Набрал кучу меди и несколько серебряных монет. Ножи, кинжалы и прочая военная сбруя меня не интересовала. Дошел до троицы богато одетых трупов. Тут меня ждал категорический успех. У одного снял с шеи золотую пластину на цепочке. Из поясов я вытащил по десятку золотых монет. Отцепил красиво отделанные кинжалы. У шамана не было ничего интересного. Все, остальное позже. Меня настиг когнитивный диссонанс.
Для последующего переживания я умостился возле стены, рядом с водопоем. С питьём было хреновато. Накапало еще на три глотка. Я прожевал доисторическую лепешку и запил водой. Сколько собираю, столько же и выпиваю. Ждать нечего, манны небесной не ожидается и водовоза тоже. Пора двигать дальше. Голова болела всё сильнее, кажется, у меня температура. Как бы я какой заразы в этом могильнике не подхватил. Нормальным людям прививки ставят после перехода, гостиницы всякие по маршруту следования. На крайний случай их в рабство продают, там тоже кормят-поят. А я, как сирота казанская, нарезаю круги по пустыне, и всё без толку. Жалко мне себя стало до слёз. Это, наверное, господне наказание за грехи мои тяжкие. С целью катарсиса. Кинжалы оказались произведением искусства. Не сильно я разбираюсь в сталях, но тут, по ходу, булатные клинки, а ножны и рукоятки отделаны золотом, самоцветами и тонкой гравировкой. Золотая пластина на цепочке оказалась покрыта узором, сильно напоминающим тот, который у меня на пластинке от хомуса, а лицевой стороны какие-то выпуклости, как для слепых. Кинжалы спрятал в рюкзак, а голду – в задний карман джинсов. Приметные вещи, с такими можно нехорошо засветиться. У себя только оставил на поясе нож из самолета. Человек без оружия, в некоторых социальных системах – это статус ниже плинтуса, а может быть даже автоматически раб, но, с другой стороны, в ином месте, за ношение оружия тебя могут замести в каталажку на десять лет без права переписки. Ладно, что строить умозрительные модели, когда нет информации, можно додуматься до того, что надо здесь
Я немного задремал, оказывается. Во рту пересохло, солнце жарило во всю катушку. Похоже, я всё-таки заболел. Ломило мышцы, голова чугунная. Дополз до воды, выхлебал, всё что было, и опять отполз в тень. Мутило не по-детски. Потом начались тошнотные кошмары. Я отбивался от каких-то тараканов, жабоклювов и альдебаранских ракоскорпионов. Приходил ко мне подтянутый эсэсовец, бил стеком по лицу. Русишь швайн, ты должен отдать ключ доблестный немецкий зольдат. За ключ мы будем давайт много холёдный вода. Вертухаи выкручивали мне руки, а красивый парень в форме с малиновыми петлицами брезгливо крутил в руках бронзовый ключ. Куда дел ключ, отвечай, контра! — и бил хромовым сапогом в лицо. Потом пришла Филатиха и, заискивающе улыбаясь щербатым ртом, ласково говорила: "Это к тебе приходят абаасы, ты им не давай ключ, дай мне. Мы, айыы, сохраним ключи". Ворон с моей груди сорвался, каркнул, замахал крыльями, и Филатиха развеялась серым дымом.
Когда все, наконец, оставили меня в покое, а пыль осела, я пришел в себя. Не знаю, сколько я тут погружался в грёзы верхнего мира, но жрать хотелось до болей в желудке. Проткнул ножом банку сгущенки. Не обращая внимания на солидол, выпил все молоко. В животе заурчало. Хотел встать – коленки тряслись от слабости. Дополз до фонтанчика – коробка была полна. В забытье я не пил что ли? Странно всё. От молока мне полегчало. Ходить я стал ровнее и решил закончить здесь все дела. Дождаться, когда наберется воды литра полтора и валить отсюда, валить, пока окончательно не пришли добрые доктора от внеземных цивилизаций.
Прикорнув еще немного, я проснулся во второй половине дня, перелил набранную воду в бутыль из-под кока-колы. Тару я не выкидывал, это же стратегический ресурс. Пластиковая бутылка и коробки с завинчивающимися пробками нужны в любом случае. Обошел вокруг площади, похлопал по лысинам божков, сказал им до свидания. Сорвал еще листик травы, засунул в рот. Может полегчает. Пару листиков завернул в целлофан от сигаретной пачки. Намотал куфию, пробормотал: "у птиц гнездо, у зверя тёмный лог, а посох нам, и нищенства заветы". Кстати о посохах. Взял шаманскую палку, чем не посох. А может это он и есть. Двинулся дальше.
Меня малость шатало от слабости, но я решил не сдаваться. Прошел прямо до конца улицы, миновал выбитые ворота, и по ступеням выбрался на свет божий. Нацелился на юго-запад и пошел, солнцем палимый, повторяя… Здесь в наличии была дорожка. Неширокая, мощеная хорошо подогнанными гранитными плитками. Минут через двадцать ходьбы местность пошла под уклон, и, спустя некоторое время, я вышел на небольшую долину. Здесь меня ожидал очередной сюрприз.
В долине аккуратно размещались шесть контейнеров, три с одной и три с другой стороны, вплотную стоящих вдоль выровненных скал, а по центру – контейнер примерно шесть на двенадцать метров. Контейнеры сильно похожи на жилые вагончики югославского производства, используемые вахтовиками на тюменском севере. Все строения сильно повреждены. Тут было убедительно видно, что могут натворить три варвара с дубинками, если их не останавливать. Останки трех вандалов, по комплекции сходные с тем громилой, что положил всё население тайного города. Шесть на восемь, восемь на семь. Таких людей в природе не должно существовать. Но существуют. Вагончики лупили сверху и с боков чем-то вроде кувалды. По площади в разной степени сохранности трупы людей в синих робах, так же с разбитыми головами. Тело одного чудо-богатыря лежало придавленное мачтой, длиной метров тридцати, на земле под скрученными опорами. Понятно. Не стой под стрелой, особенно, когда лупишь кувалдой по опоре. Разгром полный. Один из героев лежал по частям, что-то его взорвало. Третий, в дыркой в груди, диаметром с кулак, был убит в спину. Я прошелся по диагонали и нашел пластмассовый пистолетик рядом с трупом техника. Вундервафля? Взял в руки, нажал на курок. Пистолетик жалобно пискнул. И никаких разрушений в окрестностях. Ясно, у плазмогана сели батарейки. Надо пользоваться отечественными, а не всякими инопланетными подделками. Пистолетик я забросил в окно перекошенного вагончика. Внутри ухнуло и через выбитые двери и окна полыхнуло пламя, вылетели обломки хлама и клубы пыли. Самоликвидатор сработал. Осторожнее надо с артефактами.
Здесь ловить нечего и не хочу. Навскидку, бойня здесь – начало бойни в городе. Пришли плохие парни и положили хороших. Хотя, как говорил мой любимый Мэйсон: "Улики сами по себе не важны, важна их правильная интерпретация". А тут гадать можно долго. Варвары нападают на единственный очаг цивилизации. Холивар, религиозные фанатики громят пристанище злых колдунов. Отряды Вооруженных Сил Добра мочат Черного Властелина. Наркоторговцы нападают на базу полиции. Полиция нападает на базу наркоторговцев. Наркоторговцы не поделили рынки сбыта. Одна полиция нападает на другую, чисто по ошибке. Придумать можно всё что угодно, но это никак не приближало меня к цели. Жаль, что база не восстановлена. Я бы отдохнул. Может у хозяев случился катаклизм, а может просто урезали финансирование. Это дело не меняет. Важен результат – никого здесь нет. Хлебнул вода и поплёлся дальше. Только вот дороги чегойта не видать. Ну понятно, это пемзовое поселение, черт возьми, но должна же быть к нему какая-то дорога, не по воздуху же они летали, забодай их в коромысло. Я раздражался от тупости местных уродов, не могли дорогу даже простроить. Обернулся назад – ничего не было видно, никакого города. Равнина с холмами желто-коричневого цвета.