Аукцион холостяков
Шрифт:
Когда Скотт вернулся наконец домой, было уже поздно. Едва войдя, он заметил на полу конверт — должно быть, подсунули под дверь. В таких конвертах его рабочим выдавали зарплату чеками. Внутри была хрустящая пятидесятидолларовая бумажка и больше ничего. Пряча деньги в карман, Скотт улыбнулся. Зарплату выдавали только сегодня — видимо, Билли отправился в банк немедленно.
Несмотря на поздний час, он все же позвонил Кэтрин. Захотелось услышать перед сном ее голос. Они поговорили о подготовке аукциона, потом о предстоящем уик-энде. Он не сказал, куда
Остаток недели у обоих был очень напряженным, им никак не удавалось выкроить время для встречи. В те два вечера, что он был свободен, она проводила совещания, а у него оказалась назначенной встреча как раз в ее единственные свободные пару часов. Они сумели лишь однажды наскоро пообедать вместе. Но по телефону разговаривали каждый вечер — пусть всего по несколько минут.
Наконец наступила пятница. После работы Скотт заехал за Кэтрин и, едва переступив порог, порывисто прижал ее к себе.
— Мне кажется, мы не виделись целую вечность. Прошлый уик-энд так быстро кончился, а неделя тянулась бесконечно. — И, не дав ей произнести ни слова, он накрыл губами ей рот, наполняя ее страстью и желанием.
Замирая в его руках, она с готовностью откликалась на каждое проявление нежности, на каждое слово, обещавшее чудо, которым станут для них предстоящие два дня. Она сказала тогда деду, что не ищет мужа, однако все чаще и чаще мысли ее обращались к браку и семье.
Черил права: без Дженни ее дом непредставим. Но их двоих мало, завершающим звеном должен стать Скотт, только с ним они смогут образовать настоящую семью. Ей ужасно хотелось знать, что он сам думает об этом. Он говорил много приятных слов, но ни разу не признался, что любит ее. Она не просто его хотела — она так сильно нуждалась в нем! И не только она, но и Дженни.
Сначала они ехали прямо на север, затем Скотт свернул к океану. Конечной целью он избрал очаровательную гостиницу на Рашн-Ривер. Здесь были просторные комнаты с настоящим камином, который топили поленьями, и большой верандой, откуда открывался живописный вид на побережье. Скотт заранее распорядился, и в комнате их ждала бутылка шампанского в ведерке со льдом.
Они стояли на веранде, держась за руки и глядя на океан. Доносившийся до них шум прибоя наполнял их ощущением величия и могущества природы.
— Это так прекрасно, Скотт, что, честное слово, даже как-то не по себе. Дома меня ждет работа. Не только аукцион. Ведь после него будет еще вечер, а там сбор средств на следующий год. Столько дел…
Он приложил палец к ее губам.
— Этот уик-энд только для нас. О делах говорить запрещается.
Они вошли в комнату, Скотт затопил камин, потом открыл шампанское. Отблески пламени играли на стенах. Они чокнулись и молча выпили друг за друга. Все чувства были написаны на их лицах, светились в глазах. Теплая нега близости обволакивала обоих.
Насладившись тихими минутами, они перешли в столовую. Ужинали не торопясь, болтая обо всем понемножку. Порывы чувственности, пока еще обуздываемой, нет-нет да и пробивались
Кэтрин нежилась в объятиях Скотта, положив голову ему на плечо, а руку на грудь. Все тут так чудесно, что лучше и быть не может, и она счастлива. Ему не нужно вскакивать среди ночи или рано утром, чтобы ехать домой. Как и полагается, просыпаться они будут вместе. Блаженный вздох слетел с ее губ, и она погрузилась в безмятежный сон.
Скотт тихо смотрел на Кэтрин, спящую в его объятиях. Ее великолепная грудь равномерно вздымалась и опадала, завитки распущенных волос в беспорядке разметались по лбу, длинные черные ресницы покоились на щеках. Она была само совершенство. Разве мог он отрицать, что любит ее, что эта любовь растет в нем всякий раз, когда он видит ее или слышит ее голос?
Кэтрин шевельнулась, вытянула ноги, открыла глаза и остановила на нем взгляд.
— Доброе утро, — сказала она еще сонным голосом. — Ты давно проснулся? — Она провела пальцами по его обнаженной груди.
Он убрал локоны с ее лица и поцеловал в лоб.
— Да нет, недавно. Вот смакую зрелище прекрасной нагой женщины, лежащей в моих объятиях. — Его рука скользнула с ее живота на бедро, прогулялась по нему изнутри.
Она шаловливо улыбнулась.
— А не пора ли от смакования перейти к утолению? — От его дразнящей ласки у нее захватывало дух.
— Ммм.., столько всего искусительного, и все такое лакомое, что даже не знаешь, с чего начать.
— Может быть, душ тебя простимулирует и подскажет? — Она поцеловала его в щеку и с проказливой улыбкой выскользнула из постели.
Не говоря ни слова, он Последовал за ней в ванную и, включив душ, дождался, пока комната прогреется и наполнится паром. В душевую кабину со стеклянными стенами они шагнули вместе. Под каскадом воды, хлеставшей им на плечи, он обнял ее и притянул к себе. По их телам стекали струи, головы были окутаны клубами густого пара. Мокрая кожа к мокрой коже — что может быть эротичнее?
Его поцелуй был мягким и нежным, губы щекотали уголки ее рта. Дальше — больше, страсть разгоралась. Поцелуи становились все неистовей, языки сплетались, рыскали, проникая всюду. Она еще теснее прижалась к нему; его пальцы спустились с ее талии к упругим округлостям.
В горячем облаке пара она почувствовала головокружение. Ее длинные волосы облепились вокруг шеи, несколько локонов приклеилось к щеке. Она обвила вокруг него свою ногу, упиваясь ощущением горячей воды, бегущей по телу, капающей с набухших сосков, щекочущей темный треугольник. Его руки были вездесущи, не упускали ни одного сокровенного местечка.
Она едва не задыхалась от охватившего ее желания, сердце бешено колотилось, и, если бы Скотт ее не поддерживал, ноги у нее непременно подкосились бы. Все тело, все нервные окончания неистово горели.