Авалон-2314
Шрифт:
Но что нам делать с розовой зарей
Над холодеющими небесами,
Где тишина и неземной покой,
Что делать нам с бессмертными стихами?
И ведь правда – как быть со стихами? Сами
Луна плывет, как круглый щит
Давно убитого героя,
А сердце ноет и стучит,
Уныло чуя роковое.
Все они сейчас на этом щите, как древние воины Спарты, которые должны были вернуться или со щитом, или на щите, но не бросить оружия, не отступить перед врагом. Но кто враг, кто друг? Давно убитые герои обступают его, вновь пытаются вершить судьбы мира. Великие люди великих эпох – и он, пешка в их игре, упавший в траву дротик…
Еще один стих из файла был словно о самом Хонгре. Ах, как дивно сказано, как музыка звучит в каждой строчке!
Сады моей души всегда узорны,
В них ветры так свежи и тиховейны,
В них золотой песок и мрамор черный,
Глубокие, прозрачные бассейны.
Комм задрожал, запульсировал лиловым. Над ковром появилось изображение Лилии – прищуренные глаза, собранные в хвост волосы.
– Привет! Совсем меня забыл…
– Не ты ли послала меня на Луну? – вздохнул Хонгр.
– Я? На Луну? Ты выражаешься фигурально?
– Нет. Совсем нет. Старик, которого ты велела слушаться, приказал мне лететь сюда.
Революционер решил не называть Мерлина по имени. Все-таки линии связи могут прослушиваться. Имя привлечет ненужное внимание.
Лилия изумленно глядела на Хонгра:
– Я тебе что-то велела? Наверняка ты меня не так понял.
– Нет? Но тогда…
Хонгр замялся. Лилия смотрела на него, ожидая.
– Тогда ты и не ждешь меня? Там, на Земле? – продолжил Хонгр.
– Жду, – ответила девушка. – Ты и в самом деле на Луне?
– Определенно.
– А я ее вижу. Прямо над головой… Помаши мне рукой!
Хонгр махнул – правда, иллюминатора в его комнате не было. Но Лилия сейчас действительно смотрела на него. А он мог выйти в зимний сад и взглянуть на нее…
Спустя несколько секунд он уже смотрел на голубой шар Земли, пытаясь различить Монголию и Улан-Батор. Где-то там, в ночном саду, глядела в небо его любовь, девушка, ради которой он был готов на все.
– И чем ты занимаешься? Устраиваешься на работу? – спросила Лилия.
– Нет. Читаю стихи.
– Какие?
– Гумилева.
– Великолепно. А какие у тебя планы?
– Я собираюсь его убить.
– Ты ненормальный? – закричала девушка. – Совсем одичал?
– Но…
Хонгр растерялся и не знал, что сказать. Теперь ему стало ясно, что Лилия действительно не просила его ни о чем. Ведь они общались в вирте, а там подделать обращение человека проще простого. Что и было сделано Мерлином.
Значит, Лилия понятия не имеет о его делах, не входит ни в какие организации и совсем не интересуется революцией. Да и с чего бы? Зачем ей менять что-то в мире, который добр к ней и к ее друзьям?
– Ты меня пугаешь, Хонгр, – тихо сообщила Лилия. – Вроде бы не мальчик. Что за странные заявления?
– Я и сам себя пугаю, – признался Хонгр. – Но ничего… Я скоро прилечу к тебе. Наверное…
– И не вздумай никого убивать! Ты же пошутил?
– Конечно, пошутил.
* * *
Космолет шел на посадку. Луна закрывала уже половину обзора. Завораживающее зрелище – обширные бледно-желтые поля, сверкающие зеленью и голубизной стекла теплиц и хранилищ воды, дымчатые блоки жилых зон. Вокруг нас роились орбитальные зеркала разных размеров, освещающие и затеняющие Луну.
Связаться с внешними источниками информации не получалось – похоже, любое электромагнитное излучение надежно блокировалось аппаратурой космолета, а сам он казался диспетчерам лунного движения невидимкой.
– Приготовимся к бою, – предложил Гумилев. – Наши противники могли предусмотреть случай захвата корабля. Будьте готовы стрелять без промедления.
Дима Соловей посмотрел на нас с плохо скрытым торжеством. Наверное, мы не учли чего-то? Или он считал своих хозяев такими могучими, что в схватке с ними у нас шансов не было?
Я крутанул барабан найденного в космолете револьвера. Обойма в нем была всего одна.
Гумилев тем временем поднялся из кресла, подошел к пленнику, внимательно оглядел его.
– Не нравитесь вы мне, Дима, – сообщил он.
– А что? – тревожно спросил певец.
– Цвет лица у вас какой-то странный. И манеры…
– Манеры у него как раз самые обычные, – вмешался я. – Типичный попсовик.
– Да нет, я не о том… Позвольте-ка я проверю ваши имплантаты.
– Нет у меня никаких имплантатов! – прокричал Соловей.
– Быть того не может.
Гумилев извлек луковицу своего коммуникатора, провел ею вдоль тела Димы, остановил около плеча.
– Вот они… С радиоканалом. И почему разъем не сделали?