Аванпост
Шрифт:
Мы застряли в том лифте.
В течение 45 минут мы с папой были заперты в этой подвесной коробке с тремя полицейскими. Тройка хороших парней. Сидя на тесном полу лифта, папа болтал с тремя мужчинами в форме об их карьере, в то время как я сидела молча. В течение 45 минут я была в благоговейном страхе, даже слегка не запаниковала из-за того, что мы застряли в лифте. Почему? Потому что я была с героями. Потому что я не могла насытиться их реальными приключениями. Потому что их реальные рассказы были гораздо более занимательными, чем любая вымышленная
К тому времени, как лифт ожил, на свет появился репортер. Я жаждала услышать больше их историй. Я жаждала иметь свою собственную историю. Я уже давно восхищаюсь мужчинами — и женщинами — в военной форме, которые сражаются, чтобы защитить нас от опасности. И хотя карьера в правоохранительных органах или армии не была частью моего предназначенного пути, я мечтала внести свой вклад.
Это моя история. Как вы, наверное, догадались, ее героиня — я, и прошлой осенью я отправилась ловить злодея.
Смахнув пар с зеркала в ванной, я пристально посмотрела на себя. С моих волос смыли грязь, и на ногтях больше не было запекшейся крови, но я все еще была в полном беспорядке. Зловещим красным синякам вокруг моего горла понадобятся недели, чтобы исчезнуть, а рана на губе, скорее всего, останется рубцом.
— Что, черт возьми, ты натворила, Сабрина? — пробормотала я, мой голос был скрипучим и грубым. Женщина в зеркале не ответила, хотя в этом и не было необходимости.
Что я наделала?
Я написала невероятно осуждающую статью, порочащую видную семью из Сиэтла, связанную с русской мафией. По сути, я влетела прямо в середину осиного гнезда и начала тыкать в ос.
Неудивительно, что меня ужалили.
Осторожно потянув и потыкав себя в лицо, я осмотрела свои раны. Антон Фёдоров, мой «бойфренд», сделал со мной это. Оба моих глаза были красными и опухшими. У меня была глубокая рана на одной щеке и еще одна у линии роста волос. Моя нижняя губа была огромной и рассечена с одной стороны. Мое лицо казалось в пять раз больше обычного, но сильнее всего болели ребра. Антон нанес мне один хороший удар ногой в правый бок, и даже малейшее движение вызывало острую, колющую боль в торсе.
Тот факт, что я смогла сбежать до того, как Антон смог изнасиловать меня, был не чем иным, как чудом. То, что я выбралась из своей квартиры прежде, чем он смог забить меня до смерти, можно было приписать только божественному вмешательству.
Я просто надеялась, что моя полоса везения продолжится и улик, которые я отправила в ФБР этим утром, будет достаточно, чтобы удержать Антона за решеткой до конца его жалкой жизни. Потому что до тех пор, пока его не посадят, я буду прятаться у своей лучшей подруги Фелисити в ее маленьком родном городке Прескотт, штат Монтана.
Отбросив мысли об Антоне, я отвела взгляд от зеркала и принялась сушить феном свои светло-русые волосы. Пока они струились по моей спине, я натерлась лосьоном и надела пару черных леггинсов и серую толстовку с капюшоном. Затем я бросила последний взгляд в зеркало, снова поморщившись от того, как ужасно я выгляжу, и, прихрамывая, вышла из ванной.
Сделав два шага к двери ванной, я застыла. Толпа незнакомых лиц была направлена в мою сторону. Лица, которых здесь не было, когда я заходила в ванную.
Не обращая внимания на их взгляды, я заковыляла по коридору, не сводя глаз с Фелисити, пока пятеро человек на кухне наблюдали за моими тяжелыми шагами.
Льдисто-голубой взгляд Фелисити был полон беспокойства. Ее волосы были взъерошены, вероятно, из-за того, что она провела руками по своим длинным светлым локонам. Я ненавидела себя за то, что вызвала у нее стресс, приехав сюда, но мне больше некуда было бежать. Монтана казалась лучшим местом, чтобы спрятаться от Фёдоровых, и, хотя была середина ночи, и я только что встретила ее парня, Сайласа, я чувствовала себя в безопасности в его доме.
Так было до тех пор, пока не появились трое незнакомцев.
Я пыталась оставаться незамеченной. Чем меньше людей будет знать, что я здесь прячусь, тем лучше. О чем думали Сайлас и Фелисити, втягивая других в эту неразбериху?
Прежде чем я успела спросить, Фелисити начала знакомить нас.
— Сабрина, это мой брат Джесс. Помнишь, я говорила тебе, что он еще и шериф округа Джеймисон?
Что за черт! Она вызвала полицейского?
— Привет. — Я перевела хмурый взгляд с шерифа на Фелисити. — Ты что, забыла, что я скрываюсь? Кто эти люди? И ты пригласила полицейского? Мы не можем сообщать ни о чем из этого.
— Не волнуйся, — сказал Джесс, останавливая мою тираду. — Это не для протокола.
Я бросила на него настороженный взгляд, затем расслабилась от его очевидной искренности. Джесс сохранит мое местонахождение в секрете. Я воспользовалась коротким моментом, чтобы изучить брата моей лучшей подруги. Однажды я видела фотографию Джесса, много лет назад, когда мы с Фелисити учились в колледже, но теперь он был совсем взрослым, а не подростком с фотографии. Светло-голубые глаза Джесса были честными и соответствовали глазам Фелисити, но на этом их сходство заканчивалось. Хотя он был так же привлекателен, как красива была его сестра.
— Это Мейзи Холт, — сказала Фелисити, привлекая мое внимание к женщине, стоящей между Джессом и Сайласом. — Она раньше была медсестрой, так что она собирается осмотреть твои травмы.
— Спасибо, — сказала я Мейзи. — Я была бы признательна за это. — Когда я добралась до ранчо Сайласа, Фелисити настояла, чтобы я поехала в больницу, но я отказалась. Больницы задавали вопросы и вели записи. Я не могла так рисковать, но мне нужен был кто-то с медицинским опытом, чтобы осмотреть меня. Я знала, что мое лицо заживет, но мои ребра и лодыжка вызывали беспокойство. Последнее, что мне было нужно — это сломанная кость.