Авантюра
Шрифт:
— Мм, пап, полетели на бизнес джете, — решила я, с интересом разглядывая парня, который тоже отчаянно улыбался мне.
«Папа» в этот момент тоже улыбался, но уже невысокой темноволосой маме этого парня, и мы всем своим видом выражали, что очень согласны на такую компанию.
В бизнес джет нас проводили по внутреннему трапу, то есть фактически по служебным переходам, которые обыкновенно не снабжены камерами. И мы с Багором это отметили, как и весь тринадцатый отдел, следящий за развитием событий. «Милая стюардесса» к слову влипла лет на сорок тюремного заключения, как и проводивший нас стюарт.
Из всех тысяча трехсот пассажиров
Мама с сыном оказались очень приятными людьми, парень Дэн был пианистом, к слову известным, так же танцевал в балете, но ушел из труппы перед отпуском, решив сменить направление деятельности. Откровенно говоря, им можно было любоваться — высокий, белокожий, с черными волнистыми волосами, чуть раскосыми нежно-голубыми глазами, красивыми ладонями, изящным строением тела. И судя по всему очень ранимой душой, я могла лишь искренне надеяться, что предстоящие торги не сильно ударят по его тонкой душевной организации. Впрочем, если меня продадут раньше, то переживать все это ему не придется — наши нагрянут быстрее, уже вылетели. Но вот за кого действительно переживали и я и Багор — за мать Дэна. Танита была обычной пятидесятилетней женщиной, немного более изможденной, чем ее ровесницы, и в ней не было ничего, что могло бы заинтересовать работорговцев. И мы с Багором нервно переглядывались, но не знали что делать и вообще сможем ли мы что-то сделать.
Не смогли.
Бизнес джет завершил полет неожиданно быстро — вместо шестидесяти часов полета нас ожидало всего семь. Потом была жесткая посадка, после которой даже нам с Багором требовалось некоторое время на то, чтобы прийти в себя.
Но нам не дали десяти секунд.
Они ворвались в джет сразу после приземления, Багора кинули на пол и скрутили, мне и Дэну вкололи наркотик, а Таниту просто убили на глазах у еще находящегося в сознании сына. Его отчаянное: «Мама! Нет!», било по ушам в момент моего отключения. Доза была убийственная настолько, что наркотик подействовал даже на меня.
Я пришла в себя от приступа рвоты. На мой организм наркотики всегда действовали не стандартно, вот и сейчас началось жесточайшее отравление, вместо прилива бессознательности.
— Эй, ты чего? — мужик, тот что выстрелил в Таниту и похоже нес меня, остановился, поставил на ноги, прислонил к периллам.
Меня выворачивало наизнанку всеми коктейлями, что успела выпить на джете. Попутно камера фиксировала все окружающее — пустынный явно астероид с искусственно созданной атмосферой, тело Таниты, просто выброшенное из корабля и сейчас раздираемое каким-то мелкими животными, чем-то напоминающими крыс, трапы, находящиеся в пяти метрах от поверхности земли, видимо во избежание встречи с этими самыми типа крысами.
— Перепила, да, малышка? — заботливо поинтересовался мужик, подавая мне салфетку.
Кивнула всеми силами делая испуганный вид, увидела как на носилках вывозят Багора, следом Дэна, который плакал даже под наркотой, привилегированный перенос на ручках заслужила видимо только я.
— Эй, Сэм, дай бутылку воды, — крикнул мой переносчик.
Один из банды захвата сходил на джет, принес оттуда бутылку, отвинтив крышку, протянул мне. Пока я пила, крысы затащили тело Таниты под корабль и судя по звукам дожирали его уже там, но… всем присутствующим, а вокруг меня семь человек собралось и стояли, с интересом поглядывая, на то что там человека едят им было подерсенгу. Абсолютно.
«Мрази!» — емко выразился Гэс.
Остальные в отделе потрясенно молчали, слов вообще ни у кого не было.
— Где мы? — выпив половину бутылки воды, испуганно прошептала я. — И папа… куда вы повезли моего папу?!
— Вообще-то он тебе не отец, — произнес все тот же мужик, который хладнокровно пристрелил Таниту и нес меня. — У вас ДНК код разный.
И чё теперь?
Хотелось вмазать ему, вот этой вот бутылкой. Стереть наглую усмешку с заматеревшего лица и скинуть на прокорм вот той живности, что сейчас обгладывала тело женщины, с которой я десять минут назад разговаривала о кенерской живописи… и это была потрясающая и очень добрая женщина, которую они не задумываясь тупо убили!
— Это мой папа! — истерично срывающимся голосом воскликнула я. — И не имеет значения, что биологический родитель был другой, он просто бросил нас с мамой. Так что это мой папа! А вы… вы… там же Таниту едят…
И я пошатнулась, собираясь упасть в обморок.
Меня подхватили, естественно, я же дорогостоящий товар, что-то вроде древней фарфоровой вазы, меня нужно в хорошем состоянии сохранить.
«Вы на Шедане, территория Танарга, — сообщил бездыханно возлежащей на руках убийцы мне Гэс».
Я продолжала изображать обморок, сдержав рвущееся ругательство. Шедан! Долбанный навигатор, наши не успеют…
В целом я ожидала общего трюма, где сидят грязные несчастные рабы. Я ошиблась. Не знаю как на счет других рабов, меня принесли в комнату, отделанную позолотой, алым бархатом и инкрустированную дорогущим красным деревом, которое обрамляло огромные во всю стену зеркала.
Едва спец из группы захвата внес меня и уложил на кровать, появились две женщины преклонных лет, но в очень подчеркивающей потрясающе сохранившиеся фигуры одежде и с ярким макияжем на лицах, и принялись, что-то ласково щебеча, раздевать меня, выставив предварительно мужика, который явно хотел постоять в сторонке и полюбоваться видами.
— Что вы делаете? — сбежала я от них на другой конец кровати.
«Торги начались» — уведомил Гэс.
И я вдруг поняла, что это не просто комната — это торгово-выставочный зал! И это не зеркала, это стекла.
— Тихо-тихо, маленькая, давай просто снимем платьице? — плавно двинулась ко мне одна из женщин.
— Нет! Не надо! — закричала я, испуганно прикрываясь подушкой и с трудом сдерживая желание свернуть этой твари шею.
— А мы дадим тебе другое, красивое, с камешками, — начала вторая, обходя с другой стороны.
И вот так чисто гипотетически — мне даже интересно стало, как оно там смотрится по ту сторону экрана? Одна испуганная блондиночка, которую на постели раздевают две сильно накрашенные тетки? Это что, кого-то возбуждает, или я просто нихрена не понимаю в искусстве работорговли?
И тут где-то под потолком раздалось:
— Продано за пятьдесят семь миллионов кредитов.
Нихрена себе! От такой суммы обалдела даже я, а одна из женщин так и вовсе рухнула на тумбочку, и уставилась на меня в священном ужасе. Не, ну фактически, гаэрянки становятся самым дорогим товаром, это факт, прошлый рекорд, помнится, поставила девочка из аналитического отдела и там было что-то свыше двадцати миллионов, что уже являлось запредельной суммой. Но вот моя стоимость… это даже слов нет. У кого вообще хватило мозгов заплатить столько хрен знает за что, даже если это «что» это собственно я.