Авантюрист и любовник Сидней Рейли
Шрифт:
— Скорее, как трогательная легенда, — поправила его Лили. — Представьте себе ее начало: «Давно это было. Жили на свете два юноши…»
— Да будет вам, — почему-то обиделся Людвиг. — Я и в самом деле привожу в пример нашу неожиданную встречу с Джорджем, когда заходит речь о роли случайности в человеческой судьбе. Ведь еще древние заметили: если что-то происходит случайно, значит, это было необходимо.
— Конечно, — кивнула Лили. — Вам и в самом деле необходимо было встретиться. По крайней мере, Джордж, вы для нашего дорогого хозяина — частичка России, той России, которую Людвиг знал и любил.
Из всей публики,
Дом Нагелей был по-русски хлебосольным, и скоро гостей позвали к столу.
— А что Михаил? — поинтересовался Людвиг.
— Муж снова болен, — вздохнула Лили. — Он стал желчным и злым. Ничего не хочет знать, никуда не хочет ходить, никого не хочет видеть…
— Может быть, стоит свозить его на воды? — обеспокоенно спросила ее Лариса Вербицкая, русская революционерка, недавно вернувшаяся из Лозанны, где она пыталась наладить выпуск нелегальной литературы и переправку ее в Россию. — Или увлечь каким-нибудь интересным делом? Ведь Михаил так живо откликается на все новое…
Рейли перехватил взгляд Лили и понимающе ей улыбнулся.
— Мы много ездили в прошлом году, — мягко сказала женщина. — К тому же муж сейчас слишком слаб, чтобы отправляться в путешествие… Что же касается дела… Он очень увлечен своим новым занятием — торговлей антикварными книгами и рукописями. Здоровье… Что ж… последствия ссылки периодически дают о себе знать. У Михаила уже бывали такие периоды, потом все проходило…
— А над чем вы сейчас работаете? — не отставала Вербицкая. — Мне говорили, пишете новый роман…
— О, это только проект… Черновые наброски…
’ — И все-таки любопытно!
— Я обязательно подарю вам книгу, если, конечно, она когда-нибудь увидит свет, — пообещала Лили.
— Вы упражняетесь в литературе? — заинтересовался Рейли.
— Так, ученические наброски, — скромно ответила женщина. И посмотрела на часы: — Ого! — она поднялась из-за стола. — Я даже не заметила, как пролетело время. Мне пора.
— Я провожу вас, — вызвался Джордж, поднимаясь следом за ней.
— Нет-нет! — запротестовала Лили. — Я возьму экипаж и очень быстро доберусь до дома. Мне было приятно с вами познакомиться.
— Мне тоже, — искренне признался Рейли, почтительно склоняясь к ее руке.
«Войнич, Этель Лилиан, г. р. 1864 — английская писательница, дочь видного английского ученого и профессора математики Джорджа Буля. Выйдя замуж за Вильфрида Михаила Войнича, польского литератора, переселившегося в Англию, Войнич попала в среду радикально настроенной русской и польской эмиграции, где познакомилась с русским революционным движением 80-х годов.
Войнич очень
Войнич, кроме того, принадлежат работы по славянскому фольклору, по музыке и ряд переводов с русского языка: сборник «Русский юмор» (1895), перевод рассказов Гаршина и стихотворений Шевченко (1911)».
(Из литературной энциклопедии 1929 года.)
Отец Лилиан «…женился на Мари Эверест, племяннице известного английского исследователя Гималаев — Джорджа Эвереста, в честь которого была названа высочайшая вершина Гималайских гор.
…В сентябре 1898 года вышло лондонское издание «Овода». Роман вызвал шум в литературных кругах. Редактор солидного журнала «Двухнедельное обозрение» В. Куртни поместил там большую статью об «Оводе». Он же написал об «Оводе» в одной из самых распространенных английских газет — в «Дейли телеграф».
…31 марта 1898 года в Лондоне в «Виктория-Холле» состоялась премьера «Овода». Спектакль был поставлен в виде драматической оперы».
(Из книги Е. Таратуты «По следам «Овода».)
На следующий день после знакомства Джордж отправил Лили корзину цветов.
«В 1898 году у него был короткий роман с автором «Овода» Э. Л. Войнич…»
(Из книги Н. Берберовой «Железная женщина».)
Глава 4
ПЕРВАЯ СМЕРТЬ ШПИОНА РЕЙЛИ
«…восхитительна. Мы встречались с Лили едва ли не ежедневно в маленькой уютной гостинице на Уайт-стрит, где нас никто не знал и никто не мог нам помешать.
Впервые в жизни я потерял голову. Если Лили задерживалась, я места себе не находил. Вдруг я в ее жизни лишь случайный эпизод, приятный, но ничего не значащий? Вдруг она по-прежнему любит своего мужа? А если, используя меня, она просто хочет досадить хилому и истеричному Михаилу, мстя ему таким образом за какие-то прошлые грехи? Может, ее замучили угрызения совести? Или что-то случилось, и я больше не увижу ее никогда?
Но Лили приходила. И встречи наши всегда начинались одинаково: сгорая от нетерпения, второпях сбрасывая с себя одежду, мы бросались в объятия друг друга, наши тела и души сливались воедино, и на какой-то миг — или вечность? — мы покидали бренную землю, возносясь туда, где царит райское блаженство.
Я любил, обожал, я боготворил ее.
Меня восхищало в Лили все: внешность, жесты, походка, манера одеваться, вести беседу… Умиляла легкая шепелявость и детская привычка грызть ногти, когда она размышляла над каким-то трудным вопросом… Трогали ее серьезное отношение к мелким бытовым проблемам и готовность помогать всегда и всем.