Авантюрист и любовник Сидней Рейли
Шрифт:
На Рейли никто не обращал внимания, и он беспрепятственно обошел практически всю территорию лагеря. Шатер сардара охранялся часовыми, но Джорджу повезло. Как раз к тому времени, когда он приблизился к штабу, началась смена караула. Этот ритуал не был отработан столь тщательно, как у гвардейцев перед Букингемским дворцом в Лондоне. Возникло некоторое замешательство, когда воины на посту сменяли друг друга. Воспользовавшись этим, никем не замеченный Джордж проник внутрь.
— Черт возьми! — выругался он, уставившись в сейф.
Работа с шифром займет несколько часов. Придется ждать ночи.
Он вернулся в первое помещение шатра и проворно заполз под широкий и низкий диван, обитый шелком. Лежать под ним было жестко и неудобно, зато не жарко. Джордж прижался щекой к прохладному полу и затаился.
И очень вовремя. Потому что снаружи послышались чьи-то голоса и в шатер вошли несколько человек. Они о чем-то оживленно беседовали. Рейли еще плохо владел арабским, но кое-что все же разобрал. Речь шла о донесениях суданской разведки, сообщавшей о расстановке сил у англичан. Судя по всему, сардара мусульманской армии не очень расстроили эти сообщения, потому что он сказал:
— В таком случае люди Омана ударят с тыла…
И, не прекращая обсуждения, начальники отрядов ушли в кабинет, откуда их голоса звучали глухо, и слов невозможно было разобрать.
У Джорджа от неподвижного лежания затекли руки и ноги, но он боялся даже слегка пошевелиться, чтобы не выдать себя.
Халиф и его приближенные покинули штаб за полночь. Рейли выждал, пока один из часовых совершил обход помещения, и только потом выполз из-под дивана. Ныла спина. Морщась от боли, Джордж бесшумно проскользнул в кабинет и в кромешной тьме, вслепую добрался до сейфа.
Пальцы ощупали прохладную металлическую дверцу. Зафиксировав в уме расположение дискового номеронабирателя, лейтенант зажег спичку и, прикрывая огонек рукой, разглядел в его свете комбинацию цифр. Память у него была превосходная, и он приступил к работе, едва догорела спичка.
Через пятнадцать минут послышался щелчок.
Есть! Первая цифра — пять. Рейли начал искать вторую.
Он не слышал, как сзади подошел часовой и ударил его по голове чем-то тяжелым.
— Стой, безумец! Я только пламя! Пла-мя сме-ерти!.. Эвриди-ка! — мурлыкал себе под нос Эдик то, что помнил из рок-оперы «Орфей и Эври-дика». Он увлеченно сортировал чье-то старое тряпье и даже не слышал, как пришла Вика.
— Трусы губят меня-а-а! — подпела она.
— Ну, наконец-то, — обернулся Бодягин. — Где пропадала?
Вика поправила очки.
— Сессия, — она выкладывала на стол какие-то
— Много еще осталось? — поинтересовался он с набитым ртом. — И включи чайник…
— Опять стакан за собой не помыл, — проворчала Вика, тыкая вилку в розетку. — Нет, два зачета и один экзамен.
— Ты хоть ела? — спохватился Эдик, выгребая из банки остатки оливье.
— Перекусила, — отмахнулась девушка, устраиваясь в своем уголке.
— А ко мне сегодня опять из психушки приходили, — Эдик многозначительно посмотрел на Вику.
— Да ну? Зачем?
— Так я у них на учете. Как социально опасный элемент, — Бодягин хотел сказать это как можно небрежнее, но получилось очень весомо и даже гордо.
— Почему? — испугалась Вика.
— Да, долгая история… Старые дела с гэбэшниками…
— Ты что, диссидент? — замирая от ужаса и восторга, прошептала девушка.
— Так они считают, — скромно заметил Эдик. — Поэтому из университета выперли…
— А где ты учился?
— В Питере, на философском… Сейчас уже закончил бы. А так с третьего курса… Чао, бамбино, сорри!
— Ты никогда не рассказывал…
— Да ничего интересного… Поехали на картошку, выпили, как водится… Ну, один там слишком много выступать стал. Я спьяну дал ему в морду. Так отметелил, что он потом в больницу загремел.
— И из-за этого выперли? Да в худшем случае — взыскание какое-нибудь, — возмутилась Вика.
— Та сволочь была комсоргом и стукачом по совместительству. Выписался — и в КГБ. Так, мол, и так, у Бодягина целый склад самиздата и порножурналы. А я, идиот, сам ему давал «Архипелаг» читать… Короче, меня из университета, из комсомола, а за распространение нелегальной литературы… — он соорудил из четырех пальцев решетку и посмотрел сквозь нее на Вику.
— Ты сидел? — сочувственно спросила девушка.
— Могли и посадить. Спасибо предкам. Мать достала какие-то липовые справки, и меня просто в психушку… Полгода провалялся… Диагноз — МДП, маниакально-депрессивный психоз. Так что берегись, я маньяк! — Эдик скорчил страшную рожу и протянул руки к Вике.
— Ой-ой-ой! — притворно взвизгнула она, вжимаясь в утильсырье.
Пальцы Эдика сомкнулись на ее хрупкой шее.
— Молилась ли ты на ночь?..
Их лица оказались так близко, что оба замолчали и стали серьезными. Эдик осторожно снял с девушки очки. Ее глаза сразу сделались большими и беззащитными. Было очень тихо.
— Есть кто живой? — в дверь протиснулась тетка с большим тюком. Широкое, накрашенное, как у матрешки, лицо обрамляли мелкие кудряшки химической завивки. Модная короткая маечка обтягивала мощную грудь.
Вика испуганно отпрянула и быстро нацепила очки.
— Что у вас? — сухо спросил Эдик.
Тетка со значением покосилась на Вику. Девушка поспешно уткнулась в «БЛОКЪ-НОТЪ».
— Странно, — заметила она, когда клиентка наконец ушла. — Должно быть, это записывал какой-то иностранец. Он столько ездил… встречался с такими людьми… Кто это тебе принес?