Авантюрист. Русская Америка. Часть вторая
Шрифт:
— У меня только один вопрос, Костас. Насколько надежён барабанный механизм
Судя по кислому выражению лица, я попал в точку.
— К сожалению, вы правы. Проблемы есть. Винтовочный патрон оказался слишком мощным для механизмов, поломки были буквально на пятом-шестом выстреле. Пришлось использовать револьверный. Но и с ним надёжность не очень хорошая, энергия выстрела все же существенно выше чем у револьвера.
— Ладно, поехали на полигон, испытаем и то и другое. Сколько у тебя готово митральез и этих карабинов?
— Две митральезы
— Отлично, бери всё и поехали.
— Отличный способ убить солдата тысячу раз, — сказал Аракчеев после того как мы испытали митральезу.
Я с ним был согласен, на орудийном лафете у этого предка пулемета были огромные проблемы с переносом огня по фронту, что резко снижало боевые возможности митральезы.
Хотя у этого оружия были и очевидные плюсы. В первую очередь эффективная дальность стрельбы митральезы. Из винтовки выстрелы по цели находящейся на дистанции свыше тысячи пятьсот метров даже для Гектора превращались в чистое шаманство, сказывалось несовершенство прицелов, да и баллистика пули была не идеальна.
А вот из митральезы шансов поразить цель на подобной дистанции было намного больше. Пуля сохраняла убойную силу на дистанции два с половиной километра, и разброс при стрельбе был только в плюс. Из двух сотен выстрелов пять шесть всё равно попадали в ростовую мишень.
— Гектор, — позвал я своего лучшего снайпера.
— Слушаю вас, мистер Гамильтон.
— Скажи мне, что ты думаешь о стрельбе на два километра?
— Хороший способ сжечь много патронов без толку.
— То есть ты бы не стал пробовать?
— Из калифорнийки нет, конечно. Я пытался, — улыбнулся белозубой улыбкой парень.
— Ясно, а попробуй-ка из этой штуки, — Я сделал приглашающий жест.
Расчёт орудия составлял два человека, фактически от Гектора требовалось побыть наводчиком, ручку крутить будет не он.
Наш снайпер колдовал над митральезой пару минут, наконец, всё было готово, и стрелок открыл огонь. Двести выстрелов было сделано буквально за шесть секунд.
Когда мы подъехали к мишени, всё стало понятно. Я думал, что точность составит процента два-три, но результат меня удивил.
— Десять попаданий, мистер Гамильтон, наверняка смерть.
— Ты прав, Гектор, спасибо прекрасный результат, — затем я обратился к моим сопровождающим, — что скажете господа?
— Разрешите, господин президент? — спросил Есикава, делая странные ударения в словах. Я кивнул.
— Артиллерия намного эффективней поражает цели на таком расстоянии. Это орудие стоит на лафете от гаубицы, которая накроет группу солдат буквально парой выстрелов. Да и расход патронов очень большой.
— Понятно, спасибо полковник. Господа, еще кто-нибудь хочет высказаться?
— Господин Лемтакис, скажите, что сложнее изготовить, полевую гаубицу или эту митральезу? — спросил Аракчеев.
— Металла на гаубицу уйдёт больше, но вот в плане сложности работ, с митральезой возни меньше, — Костас на глазах скисал. Доводы против его нового оружия были очень серьёзные.
— То есть, господа, вы считаете, что это оружие перспектив не имеет?
— Я бы на месте военного министра не стал бы принимать этот орган на вооружение, шуму много, а толку мало, — сказал Аракчеев.
— Понятно, Андрей Андреевич. Костас, вот что нужно сделать, — я-то в отличие от всех остальных хорошо знал возможности пулеметов, а митральеза это практически пулемёт, только механический, — как я вижу, главная проблема этого оружия это невозможность переносить огонь, господин Аракчеев прав, солдата достаточно убить один раз. Ну, если мы говорим о русских, еще и повалить надо, — услышав это наши гости заулыбались, — так?
— Вы правы, господин президент.
— Отлично, тебе нужно переделать лафет. У тебя же есть пример перед глазами, лафет морской пушки. Там ты эту проблему решил очень просто. Вот и используй уже готовое решение.
— Сделаю, господин президент!
— Хорошо. Слушай дальше, постарайся уменьшить вес конструкции, гаубичный лафет слишком тяжёлый. Уверен, что сила этого оружия в мобильности. Снижай вес, может быть даже путем упрощения конструкции, не восемь стволов, а четыре или шесть, не знаю. Понял?
— Да, господин президент, это всё?
— Пожалуй, что да.
— Что делать с этими орудиями?
— Как что? Мы их берём с собой конечно. Глядишь, на что-нибудь сгодятся даже в таком виде. Так, на этом всё, теперь приступим к карабинам…
А вот это оружие понравилось всем без исключения. Еще бы! Карабин имел все преимущества револьвера плюс намного большую эффективную дальность стрельбы. В качестве основного вооружения, как пехоты, так и кавалерии они не годились, наши однозарядные ремингтоны были эффективней, но вот в качестве оружия последнего шанса для артиллеристов, воздухоплавателей, или для абордажных команд кораблей, самое-то. Да и для офицеров револьверные карабины тоже очень хорошо подходили.
Но всё это актуально только при одном условии: резкое повышение надёжности конструкции. О чём я и сказал Костасу.
Револьверные карабины мы тоже забрали с собой, я раздал их командам дирижаблей, по два карабина на машину, а еще два оставил у себя на всякий случай.
На следующий день, в шесть часов армия выступила на Лос-Анджелес.
Глава 13.
Первое сентября тысяча восемьсот девятого года. Дорога на Лос-Анджелес. Калифорния.
— О чём думаете, господин президент, — спросил меня подъехавший де Карраско.
Мы, как и полагается начальникам ехали впереди колонны, растянувшейся на несколько километров. Это логично, пыль мы поднимали очень сильно, и ехать где-то в середине было бы очень не комфортно. Особенно учитывая палящее калифорнийское солнце.