Авантюрист. Русская Америка. Часть вторая
Шрифт:
— А ты честолюбив.
— Весь в отца, — сказал я, и мы засмеялись.
На самом деле это очень хорошо, что Александр заговорил об этом. Он получил очень хорошее юридическое образование и безусловно сможет помочь моему тестю в его миссии. Ну а то что сын хочет построить здесь карьеру, так это просто прекрасно.
Из него вполне может получиться преемник маркиза де Кампо Аллегри на посту министра иностранных дел, а потом и мой, кто знает.
Да, маркиз де Кампо Аллегри совсем скоро отправляется в Соединенные Штаты, сразу как только у нас
Соревнования мы решили провести в почти двух десятках дисциплин: различные варианты стрельбы, фехтование, бег, рукопашный бой и остальное.
Особенный интерес представляли соревнования дирижаблей. с этой идеей ко мне пришёл Лука, буквально за пару дней до начала открытия игр:
— Нет. Дирижабли это не игрушки. Мне очень странно, что ты предлагаешь. Представь что будет, если не дай Бог два дирижабля столкнуться или случится еще что-то подобное.
— Мистер Гамильтон, мы же не дети. Всё будет максимально безопасно. Да и вообще, вы не знаете, но экипажи уже давно сами гоняются.
— Сами? Гоняются?
— Да, не над городом, конечно. Когда один Пегас меняет другого, или если два Пегаса идут на патрулирование.
— Понятно, то-то де Карраско как-то говорил, что дирижабли необъяснимо задерживаются. Хорошо что ты сказал, дорогой друг. Я всех твоих протеже сниму с полетов и отправлю уголь копать. Это нарушение всех правил и предписаний.
— Нет, мистер Гамильтон. Нет ни одной бумаги, которая запрещала бы что-то подобное. Скорее всего, вы, да и я тоже, просто не могли себе представить, что у нас появятся воздушные хулиганы.
— Хорошо, вот ты сейчас сядешь и напишешь распоряжение, запрещающее любое отклонение от полетного задания.
— А что насчёт гонок?
— Нет!
— Мистер Гамильтон!
— Ты лучше скажи, что с испытаниями Цеппелина один?
— Практически закончены, сейчас мы его гоняем на максимальных оборотах двигателя, смотрим надёжность механизмов, еще неделя и всё.
— Значит так, К первому декабря у нас должен быть первый серийный грузопассажирский цеппелин, а к первому марта следующего года два, а ровно через год четыре. Если ты это сделаешь, то можете гонятся, если нет, то я все экипажи поменяю.
— Хорошо, мистер Гамильтон, конечно!
— Но помимо распоряжения о полетном задании ты сейчас еще напишешь регламент гонок. И гонятся дирижабли будут по трое. В один день одна тройка, во второй день другая. На третий день финал, где победители троек. Ясно?
— Это чтобы патрулирование не останавливалось?
— Именно так.
Лука придумал очень интересное соревнование, этакий биатлон, дирижабли должны были преодолеть пять километров. И после каждого километра нужно было скинуть в мишень сигнальную капсулу, с помощью которых экипажи дирижаблей скидывали на землю донесения до появления у нас оптического телеграфа. Чем дальше капсула была от центра мишени, тем больше выписывался штраф.
Экипажи дирижаблей постарались на славу и как следует украсили свои машины, сделав эти полеты еще и очень ярким зрелищем. А победил Пегас-пять, которым командовал сам Лука. Увидев его довольную физиономию я понял, что он поэтому и просил меня разрешения всё устроить.
В остальном всё прошло без сюрпризов. Во всех дисциплинах предсказуемо победили фавориты, и только в фехтовании на саблях была хоть какая-то интрига, сначала господин Есикава чуть было не отправил отдыхать досрочно Игнатова. а потом Игнатов был в одном шаге от победы на Плетнёвым. Но Иван Петрович всё-таки сумел подтвердить своё реноме лучшего фехтовальщика. Есикава же взял своё в рукопашном бое, господин полковник уже давно помимо командования своим полком был еще и главным инструктором.
Наши русские гости тоже приняли участие в соревнованиях. Но особого успеха не достигли, впрочем, это было не удивительно, всё-таки они в основном были по инженерной или артиллерийской части. Впрочем, саблями они побренчали с удовольствием.
Фотографии у Каменева получились отменные, особенно удались кадры с дирижаблями. Их мы решили использовать и в газете, сотню экземпляров которой возьмет захватит с собой в Бостон маркиз Де Кампо Аллегри и в книге мистера Шора, в типографии её практически набрали, осталось только вырезать оттиски иллюстраций и можно печатать.
Всё это немного затянулось и "Стелла Марис" ушла в Бостон только первого сентября. Капитаном нашего посольского корабля стал Панайотис, его миссия в России была успешной и я решил что в Штаты пойдёт тоже он, на счастье, так сказать.
Лука воспринял мои слова по поводу сроков строительства цеппелинов очень серьезно и первый серийный цеппелин был заложен точно в срок, четырнадцатого августа. Вообще, как я понял, практически все задержки в работе его завода были связаны исключительно с проблемами логистики: задержками в доставке селитры, ПВХ или машин и механизмов.
После нашего разговора он провел несколько продолжительных совещаний за закрытыми дверями: С Фултоном и его командой, с Олдриджем, с Барри младшим и Розой и господином Фангом, нашим китайским гением металлургии. Не знаю, о чем они там говорили, но после этого у Фултона вид был очень задумчивый, Барри долго ходил расстроенный, а господин Фанг, напротив, проникся к молодому греку очень большим уважением. Но всё это было очень продуктивно, в работе смежников больше сбоев не было.
Мы решили что наши серийные дирижабли жёсткой конструкции как и корабли будут иметь имена собственные. И первый серийный цеппелин получил имя "Хуан Родригес Кабрильо" или сокращенно "Кабрильо", в честь испанского мореплавателя открывшего территорию нашей республики. Я решил, что это будет уместно.
Дирижабль получил существенно более мощные моторы чем опытный образец, суммарная мощность четырех моторов достигла целой тысячи лошадиных сил, что должно было позволить нашему гиганту крейсерской скорости аж в сто километров в час. Полезная нагрузка составляла десять тонн. Экипаж в двадцать человек. Корабль был оборудован десятью двух местными каютами для пассажиров и имел две кают кампании и столовую.
По проекту "Хуан Родригес Кабрильо" имел дальность полета в десять тысяч километров, то есть, в теории должен был быть способен совершить трансатлантический перелёт по маршруту Сан-Франциско — Санкт — Петербург.