Авантюрист. Русская Америка. Часть вторая
Шрифт:
Артиллерию Наполеона не зря считали лучшей в Европе, а маршал Ланн считался одним из самых способных учеников императора. Пользуясь подавляющим преимуществом в количестве пушек, он очень быстро принудил к молчанию английские батареи оставленные Веллингтоном прикрывать прорыв, и французская пехота пошла в атаку.
И тут же стала нести большие потери, это на западной дороге наличие хоть каких-то, но оборудованных позиций, нивелировало преимущество английских винтовок над гладкоствольными ружьями регулярной французской пехоты.
Здесь же всё было совсем
От их меткого и скорострельного огня порядки дивизии генерала Суше, она была на острие удара, смешались и французы залегли. Ланн приказал провести еще одну артиллерийскую подготовку, и когда она закончилась, Суше снова повел своих солдат в бой. И снова потерпел неудачу.
— Чертовы британцы и чертов Суше, — выругался Ланн. — Вердье! Берите вашу дивизию и помогите этим беременным марсельским шлюхам. Куда это годится, наши солдаты залегли от огня английских свиней!
— Будет исполнено, господин маршал! — сказал генерал Вердье и поехал к своим солдатам.
— Какие-то проблемы? — спросил Жозеф Бонапарт у Ланна.
— Никаких, Вердье точно возьмет позиции англичан.
Но этому не суждено было сбыться, едва французы снова пошли в атаку как чрезвычайно меткий, буквально золотой выстрел, одного из англичан попал точно в грудь Вердье, французы хоть и пошли в атаку, но была видна их нерешительность.
— Святые небеса! Да что за дерьмо здесь происходит! — в сердцах воскликнул Ланн, наблюдавший в подзорную трубу за атакой и, вонзив шпоры в бока своего жеребца, стремглав помчался к наступающим французам.
Там он спешился, пробежал в первую шеренгу и, выхватив шпагу из ножен, лично возглавил атаку сто первого пехотного полка из дивизии убитого Вердье. Остальные французские подразделения из состава двух атакующий дивизий, видя яростный порыв своего маршала, тоже рванули в атаку.
Звезда Ланна светила в этот день особенно ярко, не один и не два раза пули англичан свистели вокруг него. Один выстрел сорвал с плеча храбреца эполет, а второй продырявил кивер, но, ни один не достиг цели.
Ведомые Ланном пехотинцы достигли английских позиций. Обескровленные обстрелом британцы не смогли долго сопротивляться трехкратно превосходящим силам неприятеля, тем более что на подмогу французам пришли гренадёры из элитной дивизии генерала Удино.
Генерал Хилл честно пытался выполнить приказ Веллингтона, и наполовину слова Артура Уэсли оказались пророческими. И оба батальона Оксфордширского полка и девяносто пятая легкая пехотная бригада полегли в этом бою практически полностью, та же участь постигла и полковника Оакса с генералом Хиллом.
Французы же, сломив отчаянное сопротивление англичан, ударили в спину армии герцога Веллингтона, которая в этот момент практически прогрызла оборону дивизии Дюпон де л’Этана.
Разгром был полный, из двадцати девяти тысяч англичан погибли
Потери французов были не менее ужасающие: из дивизии Дюпон де л’Этана уцелела едва ли не половина из первоначальных восьми тысяч, дивизии Суше и Вердье тоже прекратили свое существование в качестве боеспособных соединений.
Всего же армия Жозефа потеряла десять тысяч убитыми и одиннадцать тысяч ранеными, английские стрелки собрали богатую кровавую жатву в тот день, но французы сполна воспользовались численным превосходством.
Потеря ярчайшего британского военачальника дорого обошлась англичанам на Пиренеях. Уже через три недели маршал Ней принудил к сдаче блокированного в Севилье Куэсту, а еще через месяц французы снова заняли Лиссабон. Война пятой коалиции была закончилась сокрушительной победой французского оружия.
Первое августа тысяча восемьсот девятого года. Дворец Тюрильи, Париж. Франция.
— Жюльен, убери это, — сказал Бонапарт и брезгливо вытер рот. После того злополучного ранения под Ваграмом императора по-прежнему мутило. Вот и сейчас в серебряном ведре, которое услужливо подставил ему лакей, был недавно съеденный завтрак.
— Господа, мы снова сокрушили всех наших врагов, и австрийцев и англичан. Теперь настало время обратить наш взгляд на восток.
Услышав эти слова величайшего человека эпохи его любовница, Мария Валевская, вспыхнула от радости. Дочь Мацея Лончинского, участника восстания Тадеуша Костюшко ждала этих слов три года, с того самого момента когда увидела Императора всех французов. Эти слова значили, что очень скоро её любимая Польша скоро снова станет страной от "можа до можа". По-другому и быть не могло, кто такие эти русские, чтобы противится воли современного Александра Македонского!
Когда Бонапарт был в своей столице, ни дня не проходило без того чтобы Мария после жаркой любви с императором не говорила ему о её Польше, страдающей под пятой проклятых варваров. До Эрфурта эти слова оставались просто словами, но после того злополучного конгресса Бонапарт и сам захотел поквитаться с царём Александром за тот позор. Никто не смеет использовать его, чтобы обстряпать свои мелки делишки с этими английскими торгашами!
Сегодня перед лицом Императора был цвет его Непобедимой армии: Ланн, Ней, Мюрат, Бернадот, Массена, Сульт, Бертье, Журдан и Железный Маршал, Луи Николя Даву. Все они были готовы внимать голосу своего Императора.
Кроме них тут были и гражданские чиновники: военный министр: Анри Жак Гийом Кларк, министр внутренних дел Эммануэль Крете, министр Императорского казначейства Николя Франсуа Моллиен и министр иностранных дел Жан-Батист Номпер де Шампаньи. Все те, кто должен подготовить армию и Империю к новой победоносной войне.