Авантюрист
Шрифт:
Головой вроде при падении не ушибся, однако странные идеи посещали меня одна за другой. Подбросить в костерок отсутствующего здесь топлива, например. Или сунуть в магическое пламя пальцы — интересно же, что будет! В розетку же совал в юные годы в тщетной надежде подружиться с электричеством… Жизненный опыт продиктовал компромиссное решение — «прощупать» огонек клинком боевого ножа, подаренного мне Буяном.
Едва осуществил задуманное, как в тумане напротив меня вспыхнул крохотный огонек. Новая напасть оказалась не карликовым монстром-циклопом, а приближающейся человеческой фигурой. Бесшумный шаг-другой — и вот передо мной появился очередной глюк из тумана: стоптанные пыльные кирзачи, заляпанные не то кровью, не то машинным маслом брюки старого покроя вроде галифе, грязный, небрежно застегнутый на одну пуговку ватник и смешной картуз на голове. Руки в бока, голая грудь вперед, козырек замурзанной кепки на лоб, и вся эта странная фигура излучает мощную волну недовольства в мою сторону. Очень неуютное и стойкое ощущение возникло. Словно этот мужик самолично для великой цели священный «вечный огонь» запалил, а я, гад такой, собрался на нем сосиски жарить или чего похуже задумал. Лица его я не разглядел. Выйдя на свет, пришелец затянулся мощной папироской, вполне возможно, что самокрученной «козьей ножкой». Огонек на ее конце вспыхнул с новой силой и через мгновение утонул в сизом дыму. Мужик яростно погрозил мне пальцем и внезапно ушел весь в удушливые последствия своей затяжки. Плотное облачко убралось в туман, из которого еще некоторое время мне подмигивал яркий огонек. Неприятное ощущение совершенного святотатства постепенно развеялось, и я посмотрел на клинок. На первый взгляд никаких метаморфоз он не претерпел, поэтому отправился по месту постоянной прописки.
Все-таки хорошо, что я щит не тронул. Отчего-то возникло убеждение: присядь я на него или там еще чего учуди, появилась бы дева-валькирия. Не размениваясь на жесты, отоварила бы сразу каким-нибудь клевцом по темечку! Мол, не лапай чужое, не бери пример со сквернавцев.
Время у костра растягивалось как резина, но момент, когда окружающий мир схлопнется и я окажусь либо среди своих людей на болоте, либо в очередном «колонном зале» или «амфитеатре», все не наступал. Удалось подремать неизвестно сколько, так как хронометр в браслете замер в позиции поздний вечер — видимо, сразу при попадании в вотчину туманов и развалин.
Несколько раз на границе света и клубящихся седых клочьев замечал тени, похожие на силуэты людей. То воин в доспехах пройдет, то непонятного пола персонаж в плаще с накинутым капюшоном. По общим впечатлениям — вроде дама, но какая-то «железная», что ли. Один раз вовсе померещился мужик в камуфляже и с «калашом».
Как неохота вставать, плестись в ванную, набивать пузо завтраком и потреблять мерзкий кофейный напиток, торчать в пробках по пути на постылую работенку! Так хочется еще немного понежиться в постельке без насилия над собственной природой. Рука автоматически потянулась к прикроватной тумбочке за телефоном, чтобы отложить повтор мелодии минут на десять. И наткнулась на грязный носок чьего-то сапога. Сон-наваждение схлынул. Постелью мне служила накрытая куском толстой ткани развалившаяся охапка камыша и пара солдатских одеял, а вместо запаха ополаскивателя для белья в нос бил купаж «ароматов» из болотной тухлятины, куланьего навоза и застарелого пота.
Прах и пепел! Не помню, чтобы ставил будильник! Мобильный-то остался на Земле, а с Ральфом Батьковичем только хронометр осваивали. Скучающий по причине бестелесности подселенец подобрал привычную мне мелодию и проиграл ее мне прямо в мозг. Ай да шутник! А еще, похоже, он уменьшил радиус действия «Стража», ибо рядом сидел готовый служить и защищать Акинф Иванов, чей сапог я и потрогал. Поборов первое желание спросить, где я нахожусь, встал, потянулся, разгоняя дремоту, окинул взглядом оживающий лагерь. Эх-ма! Зато работенка у меня теперь — не соскучишься!
Вот-вот собиралась забрезжить зорька. Над поросшими осокой кочками стелился обычный без всяких там колдовских штучек туман. Бодрила ощутимая прохлада, осень словно намекала, что скоро вступит в свои права и запретит нам ночевать где попало.
«И снится нам не рокот космодрома-а…» — сам собой получился мощный и заразительный зевок. Н-да, товарищ, рановато вы домой засобирались, всего вторая ночевка на свежем воздухе! Уй, спина моя спина! Эх, болят мои крылья, то есть боевые раны. Но в целом готов к труду и обороне.
Редди в позе египетского раба раскочегаривал костерок. Неподалеку маячили разведчики, благодаря награбленным шмоткам, заткнутым за пояса пистолетам и колюще-режущему арсеналу больше похожие на пиратов, чем на солдат регулярной армии. На соседнем островке всхрапывали недовольные навьючиваемой на них поклажей куланы.
Наша жизнь-игра продолжается, господа присяжные заседатели! Последние в лице комсостава вверенного мне судьбой — или Арагорном Московским? — подразделения не заставили себя ждать.
Заспанный и помятый Белов доложил, что ночь прошла без происшествий, отряд готовится выступить. При взгляде на усталых подчиненных ощутил укол совести — в тумане я неплохо отдохнул от забот. Я выспался и набрался сил, а мужики в лучшем случае ухватили часа три сна в не самых комфортных условиях.
Молчуна и компанию погнал в разведку. Помимо выполнения стандартных задач его бойцам предстоит выставить в сложных местах вешки в виде жердей с лентами из яркой ткани. Учли вчерашний опыт. В голову колонны теперь переброшены инструменты, да и назначенные саперами солдаты уже вовсю рубили кусты с деревцами на фашины. Дополнительно озадачил поиском более просторного и удобного места для дневки, мол, если верить трофейному планшету, впереди расположен большой остров. Недаром говорят про утро, которое вечера мудренее: снизошло озарение, что в предстоящем бою с неслаженным коллективом и не пристрелянным оружием ловить нечего. Проще назло сквернавцам, ждущим нас в засаде, утопиться здесь и сейчас.
Проговорили порядок движения нашей колонны и актуальные для деятельности отряда вопросы. Узнал две грустные новости. Поскольку полевая кухня осталась в лагере, то у нас возникла проблема с горячим питанием. Снизить ее остроту Никодим планировал путем выдачи походных котлов по два на капральство. Решение я одобрил и предложил для экономии времени раздать рядовым консервы из офицерских запасов. Часть в качестве носимого НЗ. Этого добра всех видов, как в стеклянных банках, так и в жестяных, имелось в достатке. Сухари, сыр и солонину на завтрак солдаты уже получили, заварку для самостоятельного приготовления чая тоже. Благодаря распределению товаров из обоза металлические котелки и кружки теперь у каждого. Даже лишенного полевой кухни русинского солдата врагу не одолеть!
Но с мытьем посуды и гигиеной непременно возникнут сложности. Вторая неприятность как раз и заключалась в том, что к утру следующего дня отряд начнет испытывать нехватку чистой питьевой воды. Солдаты запаслись основательно, наполнив водой из ручья штатные баклаги, трофейные фляги и даже освободившиеся винные бутылки. Неожиданно много пили прежде неприхотливые куланы, а болотная жижа и без замечания доктора Немчинова, очевидно, была противопоказана всем: и людям, и древичам, и животным, и даже добровольно следовавшим с нами офицерским вдовам, хоть они те еще жабы. Таблеток вроде акватабса в батальонной аптеке не имелось, а магический способ обеззараживания, по словам Фомы, потребует не менее часа и не исправит характерного вкуса и запаха. В результате коллективного напряжения мозгов вспомнили пару способов улучшить органолептику жидкости — кипячение с древесной золой или отстаивание с добавлением листьев и соцветий местного болотного кустарника. Увы, довольно редкого. Поручил Никодиму подобрать из трофеев ткань, подходящую для устройства фильтра, и вместе с обозными во время обеденного привала приступить к очистке воды в «промышленных масштабах» методом отстаивания, фильтрации с последующим кипячением. Ресурсы гамионов предназначались строго для лечения раненых, а геноцид бактерий и прочей дряни лучше осуществлять по старинке.
— Благодарю, любезный! — подоспел Редди с двумя кружками — в одной вода для гигиены полости рта, в другой горячий чай. От обязательной мороки с бритьем удалось отказаться, точнее, схитрить. Отведенную воду потратил, чтобы освежиться по пояс. После процедуры растерся полотенцем. Обнаруженная в несессере Ральфа зубная щетка выглядела вполне привычным образом, точь-в-точь повторив ситуацию с бритвой, разве выполнена была из дерева и щетины непонятного происхождения. А вот белый мелкий тяжелый порошок в деревянном туеске навеял детские воспоминания. Если честно, советский, как я его помню, в неравном бою с кариесом и налетом помогал детским зубам существенно лучше, но сейчас искренне радовался и немудреной смеси абразива с отдушкой. Простой народ здесь все больше довольствовался золой, жеванием смол и гербария, кроме борьбы с болезнями полости рта получая легкое опьянение или, если жвачка была заряжена ашем, немного магической силы. Здешняя медицина на такие фокусы смотрела сквозь пальцы.