Авантюристы Просвещения: «Те, кто поправляет фортуну»

Строев Александр Федорович

Строго говоря, под наше определение авантюриста подходит не так уж много людей. Французы: Луи Шарль Фужере де Монброн (1706–1760), Анж Гудар (1708 — ок. 1791), барон Теодор Анри де Чуди (1724–1769), шевалье Шарль д’Эон де Бомон (1728–1810), барон Шарль Леопольд Андреу де Билиштейн (1724 — ок. 1777), Жак Анри Бернарден де Сен-Пьер (1737–1814), Тимолеон Альфонс Галльен де Сальморанк (ок. 1740 — после 1785). Итальянцы: Джованни Микеле Одар (ок. 1719 — ок. 1773), Джакомо Казанова (1725–1798), Джузеппе Бальзамо, он же граф Алессандро Калиостро (1743–1795). Швейцарец Франсуа Пьер Пикте (1728–1798). Украинец Иван Тревогин или Тревога, он же принц Голкондский (1761–1790). Далматинцы братья Занновичи: Премислав Марко (ок. 1747 — после 1790), Степан, он же принц Кастриотто Албанский (1751–1786), и Ганнибал (ум. после 1788). Венгры: барон Франсуа Тотт (1733–1793) и его брат граф Андре Тотт (1730 — после 1802). Люди без родины: граф Сен-Жермен (ок. 1696–1784), княжна Елизавета Владимирская, она же княжна Тараканова (ум. 1775).

Разумеется, остается огромное число искателей приключений, лишь частично удовлетворяющих предложенному определению. Это, во-первых, те, кто не имеет прямого отношения к Республике Словесности: комедианты, танцовщики, музыканты (Кампиони, Джузеппе Даль Ольо), учитель фехтования (Даррагон),

ювелир (Бернарди), врач (Лесток), офицеры и военачальники (принц Карл Генрих Нассау-Зиген, Семен Зорич, Иосиф де Рибас, Георг Магнус Спренгтпортен), самозванцы (правитель Черногории Степан Малый, принц Курляндский Карл Иванов, принц Турецкий Изан-бей, принц Палестинский Иосиф Абаиси, князь Польский Лицын, принцесса Брауншвейгская и др.), мистики (польский граф Фаддей Грабянко), картежники, фальшивомонетчики и т. д. Во-вторых, литераторы и дипломаты, которых лишь отчасти можно считать авантюристами: Фридрих Мельхиор Гримм, Герман Лафермьер, библиотекарь великого князя Павла Петровича, граф де Сегюр, Виван Денон. И наконец, те писатели, которые мало или почти никак не связаны с Россией, но складом характера, манерой поведения, непредсказуемыми поступками и неладами с властями весьма напоминают искателей приключений: шевалье Шарль де Фье де Муи, Жан-Батист де Буае маркиз д’Аржанс, Франсуа Антуан Шеврие, Мобер де Гуве, аббат Анри Жозеф Дюлоран, Пьер Огюстен Карон де Бомарше, Карло Гольдони, Лоренцо да Понте. Да и великим философам, в первую очередь Вольтеру, любовь к Просвещению отнюдь не мешала ухаживать за переменчивой Фортуной. Не вписываются в указанные хронологические рамки знаменитый травести XVII в. аббат де Шуази и его современник, авантюрист Бризасье. Но, разумеется, мы будем обращаться к их творениям и судьбам для сравнений, для восстановления культурного и социального контекста.

Нельзя сказать, что авантюристы Просвещения вовсе не привлекали внимания исследователей. Существует капитальная диссертация Сюзанны Рот «Приключение и авантюристы XVIII века. Опыт литературной социологии» (1980) [7] , где пожалуй, впервые дан социальный и психологический анализ этого феномена, собран большой фактический материал. Весьма интересны по идеям и по материалу эссе Стефана Цвейга о Казанове, вошедшее в книгу «Три поэта своей жизни» (1928), монографии Франца Функ-Брентано [8] и, разумеется, Роберта Дарнтона [9] . Существует огромное число работ, посвященных знаменитым авантюристам, в первую очередь Калиостро, д’Эону, Казанове. Но очень многие из них грешат неточностями, идущими от неразличения правды и вымысла, персонаж подгоняется под легенду. Так, в XX в. кавалерша д’Эон превратилась в предвестника и глашатая идей феминизма. Подлинный текст мемуаров Казановы, хранимый издательством Брокгауз, стал доступен читателям только в 1962 г.; история рукописи и ее переделок напоминает авантюрный роман [10] . До этого исследователям приходилось довольствоваться обработкой Лафорга, который переписал эротические эпизоды, выбросив все гомосексуальные приключения, изменил стиль и взгляды Казановы, сделав из католика и противника Революции чуть ли не атеиста и демократа. Разумеется, биография славного венецианца изучена очень неплохо благодаря трудам Шарля Самарана и Джона Райвеса Чайдлса, а также специализированным «казановедческим» журналам (Pages casanoviennes, Casanova Gleanings, Interm'ediaire des casanovistes). Многие неизвестные тексты были опубликованы в 1993 г. как приложение к последнему и лучшему парижскому изданию «Истории моей жизни» (издательство Лаффон). Но все же пока отсутствует полное издание переписки Казановы и посвященного ему словаря, работа над которыми ведется.

7

Roth S.Aventure et aventuriers au XVIIIe si`ecle. Essai de sociologie Iitt'eraire. Th`ese, Lille, 1980. T. 1–2.

8

Funck-Brentano F.Figaro et ses devaniciers. Paris: Hachette, 1909.

9

Мы пользовались французскими переводами: Damton R. Boh`eme litt'eraire et R'evolution. Paris: Gallimard, Seuil, 1983; La fin des Lumi`eres, Paris: Perrin, 1984, и др.

10

Watzlawik H.Biographie d’un manuscrit // HMV. Т. 1. P. XV–XXVIII.

Для раскрытия понятия приключения, взаимоотношений авантюристов и общества для нас были принципиально важны книги и статьи философов, социологов и психологов: Гюстава Лебона, Жана Габриеля де Тарда, Зигмунда Фрейда, Георга Зиммеля, Карла Абрахама, Норберта Элиаса, Эриха Фромма, Владимира Янкелевича и др.

При изучении российских приключений рыцарей удачи мы опирались в первую очередь на работы историков Е. П. Карновича [11] , Д. Ф. Кобеко, В. В. Бильбасова, А. Барсукова, а также на статьи М. П. Алексеева, М. Н. Поповой, П. Н. Беркова. Отметим, что тема самозванчества достаточно подробно разработана современными исследователями: сошлемся на труды К. В. Чистова, Б. А. Успенского, А. С. Мыльникова, Л. В. Светлова, М. Д. Курмачевой, А. Л. Топоркова, К. С. Ингерфлома и др. Но все же нам удалось найти ряд новых материалов об авантюристах в русских и зарубежных архивах.

11

Карнович Е. П.Замечательные и загадочные личности XVIII и XIX столетий. СПб.: Суворин, 1884.

* * *

Я выражаю искреннюю признательность за ценные замечания и помощь в работе сотрудникам Отдела классических литератур Запада и сравнительного литературоведения ИМЛИ РАН, где была написана эта книга, а также коллегам из Центра по изучению XVIII века (Монпелье), администрации Дома наук о человеке и ее руководителю Морису Эмару, Британской Академии и Фонду Вольтера (Оксфорд), Институту философии (Неаполь), благодаря которым я получил возможность работать в европейских библиотеках и архивах.

Данная книга представляет собой расширенный и переработанный вариант французского издания (Les Aventuriers des Lumi'eres. Paris, Presses Universitaires de France, 1997). Основные ее положения были представлены в виде докладов на международных конгрессах и конференциях, первоначальные варианты некоторых глав были опубликованы как статьи. Они легли в основу курсов лекций, прочитанных в 1995–1997 гг. в Университете Поля Валери (Монпелье) и Высшей Нормальной школе (Париж).

Глава 1

Социальное пространство Просвещения

Лики авантюриста

В каждую эпоху создаются свои правила поведения, которым следуют как литературные персонажи, так и реальные люди. Набор возможностей ограничен, и, более того, выбор их заранее обусловлен социальным положением, состоянием, полом, возрастом, национальностью человека. Если в нынешних семьях первенец не имеет преимущества перед другими детьми, то в прежнее время очередность рождения предопределяла судьбу. Так, во Франции XVII–XVIII вв. старший сын аристократа, наследник титула, шел служить в армию; второй сын избирал духовную карьеру, третий становился мальтийским рыцарем и, так же как второй, давал обет безбрачия. Это позволяло не делить титул, поместья и должности, которые закреплялись за семьей, передавались по наследству, покупались и продавались. Юный Поль де Гонди, будущий кардинал де Рец, герой Фронды, после смерти одного из братьев стал вторым по старшинству и был вынужден принять сан. Чего только он ни вытворял, дабы обмануть судьбу: грешил, дрался на дуэлях, соблазнял женщин, устраивал заговоры, снаряжал полки, и все напрасно — он оставался прелатом. Ему на роду было написано сделаться коадъютором, архиепископом Парижским, кардиналом.

Младшим детям нет места в семьях, тем более небогатых. Подобно сказочным «третьим сыновьям», они вынуждены пробиваться в жизни и поступать иначе, чем старшие. Потому в XVII–XVIII вв. южане заполоняют Париж, пытаясь всеми правдами и неправдами сделать карьеру. Эдмон Ростан в «Сирано де Бержераке» воспевает младших сыновей Гаскони [12] , но в романах и комедиях Просвещения они предстают не столько как смелые воины («Мемуары господина д’Артаньяна» (1700) Куртиля де Сандра), сколько как бахвалы и пройдохи. Тех дворянских дочерей, которым можно было выделить приданое, выдавали замуж, остальных нередко насильно отправляли в монастырь (классический пример — «Монахиня» Дидро).

12

«Дорогу гвардейцам гасконским! Мы дети одной стороны, И нашим коронам баронским, И нашим мечам мы верны.» (IV, 10). Пер. Т. Л. Щепкиной-Куперник.

Соответственно, для каждого типа карьеры: дипломатической, военной, судейской (парламентской), духовной — существовали свои предписания и нормы. Но есть определенный тип людей, которым социальные рамки, напротив, помогают переходить из одной категории в другую, использовать все возможности. Это авантюристы. С точки зрения традиционного общества социальная мобильность — недостаток, если не угроза. Понятие «авантюрист» в XVII–XVIII вв. носит уничижительный характер. Согласно «Словарю Французской Академии» (1694), слово это первоначально обозначало волонтера, который жалованья не получает, но от нарядов и других армейских тягот избавлен. Затем по аналогии оно стало применяться к тем, кто, не влюбляясь ни в одну женщину, добивается расположения всех, к тем, кто похождениями пытается составить состояние. Через полвека «Универсальный торговый словарь» добавит, что авантюрист — темная личность, человек, у коего нет ни кола, ни двора, но который нагло лезет во все дела; всякому негоцианту следует их опасаться [13] . По сути, словари точно определяют судьбу искателя приключений: ничего не иметь, ни к чему не привязываться, избегать работы и семьи и все считать своей вотчиной.

13

Dictionnaire de l’Acad'emie (1694), Dictionnaire universel de commerce (1750) — Roth S.Op. cit. P. IX–XI.

Робер Мартен Лезюир, автор романа «Французский авантюрист» (1782), сразу же уточняет в предисловии, что его герой «не интриган и не мошенник, как можно вообразить, судя по имени его: мы окрестили его Авантюристом,ибо с ним всяческие авантюры приключаются» [14] . В реальной жизни подобный человек не столько переносит удары судьбы, сколько притягивает, ищет их. Для него приключения — вернейший путь к преуспеянию. Всегда и везде он посторонний, он «всеми принят, изгнан отовсюду». Рыцарь удачи не может и не хочет делать карьеру проторенными путями, как то положено дипломату, финансисту, военному или судейскому чиновнику. Он как бы аккумулирует энергию, которая не находит применения в стабильном, неменяющемся обществе. Он — паразит, необходимый для хорошего функционирования социального механизма, он — смазка, помогающая вертеться колесам государственной машины. Авантюрист служит посредником между странами, культурами и социальными слоями, между жизнью и смертью, между нашим и потусторонним, подземным миром, между мужским и женским началом, между искусством и реальностью.

14

Lesuire R. M.L’Aventurier francais. Londres; Paris: Quillau l’a^in'e et la veuve Duchesne, [1782]. T. 1. P. I.