Авантюристы
Шрифт:
— Ступай же. Завтра я жду тебя в Дубровне, — сказал Потемкин, когда еврей бережно положил мошну в карман. — Смотри же, никому ни слова!
— Слушаю, ваша пресветлость.
— Иди же.
Еврей хотел поцеловать край княжеского кафтана, но Потемкин быстро отошел.
— Не надо.
Еврей низко поклонился и подвинулся к двери,
— Постой! Как тебя зовут?
— Берком Изаксоном, ваша пресветлость.
— Хорошо. Ступай.
Еврей беззвучно выскользнул за дверь, точно вор, и так же беззвучно притворил ее. Потемкин остался один. Открытие, сделанное евреем, поразило его.
Так вот откуда эти новые дворцы, эта царственная? роскошь! Со всего света стекаются сюда ласкатели и прихлебатели, да еще какие! Графы, князья, дети султанов… Графы Зановичи, друзья и приятели Казановы, Вольтера и Даламбера… А этот князь Изан-бей? Он султанов племянник, а живет на хлебах у Зорича, как и эти же Зановичи…
— Вот порадую матушку императрицу!.. Бывший ее; фаворит и мой совместник — фальшивый монетчик!.. Да полно, он ли? Надо это дело хорошенько расследовать… Уж не Зановичи ли это? Они теплые ребята: недаром, говорят, в Венеции за их жульничество публично, через палача, повешены были их портреты, когда они сами поторопились улизнуть из рук правосудия… То-то обрадую матушку императрицу… Хорош паренек!..
Потемкин нетерпеливо грыз ногти, что было признаком волнения.
— Но как же это сделать? Подумают, что я из ревности хочу упечь своего совместника… Нет, надо это осторожно обделать, да по горячим следам ловить зверя… Нужен обыск, а при мне это делать неудобно: за гостеприимство да обыск!.. Надо уехать осторожнее отсюда, но как? Какую причину показать? А уехать беспричинно — подозрение возбудишь, тогда и концы в воду спрячут…
Он заходил по комнате. Невозможность найти причину немедленного отъезда бесила его. Наконец он решился и позвонил. Вошел адъютант.
— Я сейчас должен оставить Шклов, — сказал Потемкин, продолжая ходить по комнате, — распорядись насчет лошадей.
— Слушаю, ваша светлость, — был ответ.
— Только не на могилевский тракт, а на смоленский, — пояснил светлейший.
Адъютант выразил безмолвное удивление.
— Я еду на несколько дней к себе, в Дубровну, — отвечал князь на безмолвный вопрос адъютанта, — мне сегодня нездоровится, и я бы был плохим гостем у нашего хлебосольного хозяина… Пойди поблагодари
— Слушаю-с.
— Да скажи генералу, что, как только я получу облегчение от болезни, я приеду к нему тотчас, а уж от него проеду в Крым.
Через полчаса шестерка лучших коней Зорича мчала всесильного временщика по дороге к Дубровне, по тракту на Смоленск. За ним скакал губернатор и другие власти, не понимая, в чем дело, но вполне уверенные, что любимцу императрицы пришла какая-нибудь блажь в голову… Но какая, этого никто не знал, хотя каждый трепетал за свою шкуру.
II. ФАЛЬШИВЫЕ АССИГНАЦИИ
На другой день в приемной зале потемкинского дома в Дубровне местные власти ожидали выхода князя. Были тут и могилевский губернатор Николай Богданович Энгельгардт, и предводитель дворянства, и некоторые из помещиков.
В это время к крыльцу подъехала почтовая телега тройкой и из нее вышел знакомый уже нам еврей, Берко Изаксон, весь в пыли. Торопливо отряхнув с себя пыль, он взошел на крыльцо мимо стоявших там часовых и смело вступил в приемную. Адъютант узнал его.
— А! Берко! И ты к его светлости? — обратился к нему губернатор.
— Так точно, ваше превосходительство.
— А отчего не ко мне? Ведь я твой губернатор.
Еврей несколько замялся:
— Извините, ваше превосходительство… Я до самих, до светлейшего… У меня государственной важности дело… Сами их пресветлость знают…
— А-а! — протянул губернатор.
— Он и вчера был у светлейшего, — пояснил адъютант. — Доложить? — спросил он еврея.
— Прошу пана… Прошу, ваше превосходительство…
Адъютант прошел в кабинет и через минуту воротился.
— Его светлость ждет, — обратился он к еврею.
Когда Изаксон вошел в кабинет, то увидел, что Потемкин лежит на диване и рассматривает большую карту, растянутую у дивана на полу. То была карта Крыма и Черного моря.
Еврей низко поклонился.
— Ну что, достал? — спросил Потемкин.
— Достал, ваша светлость.
— А сколько?
— О, много, очень много.
И еврей, вынув из-за пазухи толстую пачку, обернутую бумагой, достал из нее сверток сторублевых ассигнаций и робко поднес их князю.
— А! Все новенькие…
— Прямо с завода, ваша пресветлость.
— Хорошо, положи на стол.
Еврей исполнил приказание и остановился в нерешительности.
— А дозволит мне светлейший князь еще доложить? — заговорил он робко, заметив, что Потемкин как бы забыл про деньги и весь сосредоточился на лежащей перед ним на полу карте.
— Что? — спросил он рассеянно. — По этому же делу?
— По этому, ваша светлость.
— Ну?
— Изволите видеть, светлейший князь… Сегодня ночью младший граф Занович и учитель Салморан куда-то тайно уехали…