Авария
Шрифт:
Милиционеры, стоящие вдоль стен, молча переглядывались.
Группа наддала еще, Валерка сорвалась с места, вылетела к сцене и начала танцевать в проходе.
— Авария-а-а! — радостно заревел зал.
Солист группы подбежал к краю сцены, они с Валеркой встали друг напротив друга, синхронно раскачиваясь и изгибаясь. Еще несколько ребят присоединились к Валерке, запрудив проход.
Милиционер подошел к офицеру, прокричал на ухо:
— Сделать замечание?
Тот, досадливо морщась, помотал головой, огляделся,
Дружинники ринулись по проходу, начали растаскивать танцующих. Те упирались.
— А что? В чем дело-то?
— Сядьте на места! По местам! А то выведем всех!
— А за что?! Хотим — и танцуем! Никому не мешаем!
— Сядь, говорю! Я тебе потолкаюсь!
— А ты кто такой, вообще?
— Я — народная дружина. А вот ты кто такой!
— Убери щупальца, ты! — Валерка отпихнула старшего.
Группа накручивала обороты в бешеном ритме.
— Ну, все! Если по-хорошему… Выводи их! — скомандовал старший. — Пойдем-пойдем! Там разберемся. — Он схватил Валерку за локоть. Та с силой оттолкнула его, тогда он привычным движением сгреб ее за ворот.
Дружина и тусовщики толкались — пока еще ладонями, но драка назревала. И тут подоспела милиция. Тусовку скрутили и поволокли к выходу. Зал засвистел, загрохотал ногами. Музыканты внезапно сменили ритм и грянули известный всем припев:
Порядок есть порядок! Куда! Сидеть! Молчать! Не хлопать! Не плясать! Не петь! Милиционер — в рок-клубе! Милиционер — в рок-клубе! Милиционер — в рок-клубе!— Ми! ли! ци! о! нер!!! — подхватил зал в полторы тысячи глоток.
Дружинники и милиция протащили тусовщиков через пустой вестибюль и стали рассаживать по дежурным машинам.
Стоящие у входа квадратные парни с одинаковыми невыразительными лицами спокойно наблюдали за суетой.
Старлей-гаишник оставил патрульный «Москвич» у отделения милиции, вошел и наклонился к окошечку дежурного.
— Вызывали?
Дежурный удивленно глянул на его погоны.
— Не понял…
— Дочь моя у вас?
— Фамилия?
— Николаев.
— Да нет, дочери.
— Ну, Николаева. Валерия.
— А-а, — усмехнулся дежурный. — Заходите, товарищ старший лейтенант! — Он нажал кнопку на пульте, обитая жестью дверь со щелчком открылась.
Валерка, еще одна девчонка и четверо ребят сидели на жесткой скамье. Капитан-милиционер с университетским ромбиком на кителе писал, склонившись над столом.
— Николаевой отец, — объявил дежурный из-за стеклянной перегородки.
— А-а! — Капитан иронически оглядел здоровенного, с бычьей шеей и красным обветренным лицом гаишника. — Вот, старлей, протокол пишу.
— Пишите-пишите! — воинственно сказала Валерка. — Мы тоже напишем. Незаконное задержание.
— Грамотная! — кивнул капитан Николаеву на дочь. — Все грамотные стали, не тронь…
— А что? Какие у вас инструкции были? — крикнула Валерка.
— У нас одна инструкция — охрана правопорядка!
— А мы что, нарушали? — тотчас наперебой закричали тусовщики. — Мы никому не мешали! Не имеете права! Хотим — танцуем!
— А вы задержаны не за танцы, — оборвал капитан. — А за сопротивление дружинникам.
— Мы, что ли, начинали?
— Вы обязаны были подчиниться требованию, выйти, а там уж, если хотите, обжаловать… В общем так, старлей, оформляем привод и передаем документы в детскую комнату! — Капитан взял бланк протокола и ушел в соседний кабинет.
— Да хоть в Пентагон! — заорала вслед Валерка.
Николаев, играя желваками, глянул на нее и двинулся за капитаном.
— Это… можно без протокола… на первый раз? — глядя в сторону, попросил он. — Что уж тут такого случилось? У вас тоже, наверное, дети…
— Мой сын в математической школе учится, — резко обернулся капитан. — Дома по вечерам, с учебниками. На улицу не выгонишь — вот этих, — он мотнул головой в сторону дежурки, — боится… Воспитывать надо, старлей! Воспитывать! А то они уже вот здесь сидят! — Он ожесточенно постучал себя по шее и снова склонился над какими-то бумагами.
Николаев молча смотрел в его аккуратно подстриженный затылок с примятыми по кругу фуражкой волосами.
— Ладно, — не оборачиваясь, сказал капитан. — Забирай свою.
Николаев вышел в дежурку, кивнул дочери:
— Пошли!
— Не пойду! Пока всех не выпустят!
Николаев схватил ее за руку, выволок из отделения, толкнул с крыльца и замахнулся.
Валерка, вытянувшись, опустив напряженные руки, с такой ненавистью смотрела ему в глаза, что Николаев замер с поднятой ладонью.
— Ну? — сквозь зубы сказала она. — Только ударь…
— Садись. — Николаев подтолкнул ее к машине.
Сел за руль, со скрежетом врубил заедающую передачу. Когда отъехали, мрачно сказал:
— Дома будешь сидеть. Из школы — домой. Нагулялась, чучело!
На следующий день Николаев был свободен, он загодя подъехал к школе и стал ждать, облокотившись на крышу своего потрепанного «Жигуленка».
Прогремел звонок, из дверей школы толпой повалили младшие классы, разбегаясь на две стороны, к метро и на троллейбус. Вскоре появилась Валерка с компанией одноклассников. Они потусовались у крыльца, ребята закуривали прямо под школьными окнами. Мимо прошёл учитель, с ним попрощались, не вынимая сигарету изо рта.