Аварийная няня
Шрифт:
***
Пока собирала вещи, гадала, что мне нужно и в каком количестве. Что, если Глебу придёт в голову продержать меня при себе целый месяц? Он же ясно выразился, что для всех я должна «отбыть в Катманду». И, хотя подчиняться ему целиком и полностью в мои планы не входило, лучше было перестраховаться.
***
В дверь громко постучали. Открыв квартиру, я наткнулась на недовольного охранника.
– Хозяин сказал, что дал вам
– И что дальше?
Между его бровей появилась складка. Видимо, весь мозг этого верзилы ушёл в мышцы, потому что сообразительностью он не отличался. Мне даже стало жаль бедолагу.
– Через пять минут я буду готова, – не мучая его, сказала я и показала на собранный чемодан. – Пока можешь вывезти его.
Мобильный уже несколько раз сигналил, но я игнорировала и сообщения и звонки. Последним штрихом стал поиск переноски.
– А она с нами поедет?! – пришла в восторг Олеся.
– Угу, – кивнула я, покосившись на заподозрившую неладное кошку. – Поедет… наверное.
Больше всего в жизни Несси не любила две вещи: незнакомых мужчин и когда её выносили из дома. Но деваться нам обеим было некуда.
Кое-как выловив питомицу, я понесла её к переноске.
– Я помогу! – с готовностью ринулась к нам Олеся, и Несси взвыла в голос.
– Нет! – крикнула я сразу на обеих и принялась запихивать кошку в переносной домик.
– Но…
– Нет, Ося! Стой, где стоишь!
– Но я…
– Если ты сейчас скажешь «хочу», я тебя посажу вместе с ней, честное слово, – пригрозила я.
Кошка вопила, упираясь всеми четырьмя лапами и норовя заехать мне куда-нибудь. Я затолкала её внутрь и быстро заперла переноску, чувствуя себя так, словно укротила тигра.
– Она не хочет с нами? – спросила Леся с некоторой обидой.
Я посмотрела на неё. Кажется, желание поучаствовать в заточении Несси в ней уменьшилось.
– Пойдём, – не ответив, сказала я, и, взяв переноску с вопящим ориенталом в одну руку, вторую протянула Олесе. – А то твой папа мне голову откусит.
***
Когда мы приехали, «хаммер» стоял возле гаража, но Глеба видно не было. Ося ускакала в дом, а я пошла за ней.
– Ваш чемодан, – окликнул меня охранник, достав чемодан из багажника.
– Отнеси его в мою комнату.
– Так он же ваш…
– Чемодан мой, а ты – мужик. Или нет? Я ошибаюсь?
Охранник помрачнел, а я продолжила путь.
Только зашла к себе, выпустила Несси, и та стала принюхиваться. Я посмотрела на время. Каких-то полчаса…
Дверь вдруг распахнулась с такой силой, что стукнулась о стену. Глеб вошёл в комнату, смерил меня взглядом. Я против воли поёжилась. По скулам у него ходили желваки, на шее вздулась вена.
– Я что, не ясно сказал, во сколько ты должна быть дома?
Я
– Раздевайся, быстро, – процедил он сквозь зубы.
Я охренела, мурашек стало больше, по спине пробежал холодок.
– Ч-что?!
– Снимай свои тряпки, говорю! Оглохла, что ли, чёрт тебя подери?!
– Я не…
– Раздевайся! – прогремел он, и от его свирепого рёва у меня едва уши не заложило.
Глеб сделал ко мне шаг. Он был зол. Очень. Нет, даже не зол. Он был в ярости и, кажется, собирался сорвать её на мне.
Катя
Если бы я сделала ещё хоть шаг, сама бы загнала себя в угол. Именно поэтому я его не сделала. Первое правило в таких случаях – не лишать себя места для манёвра.
– Нет, – сказала жёстко. – Щаз тебе!
Глеб ещё раз прошёлся по мне взглядом и взял с постели свёрток, который я раньше не заметила. Швырнул его в меня.
Я инстинктивно поймала.
– Не льсти себе, детка. Сказал же, мне не нравятся стриженые бабы. В них ничего нет: ни сексуальности, ни женственности. Трансвеститы, да и только.
– А сам-то кто? – огрызнулась я, сжав свёрток.
– Со мной всё в порядке. Давай, – показал взглядом. – У меня нет времени. Ты и так меня задержала. Сказал же, ты мне сегодня нужна.
Я развернула бумагу. В ней оказалась какая-то безумно приятная на ощупь чёрная тряпка.
– И что это? – осведомилась я, кинув её обратно на постель.
Глеб следил за мной, как хищник.
– Платье. Пойдёшь со мной.
– Я с тобой никуда не пойду.
– Пойдёшь как миленькая. – Он снова надвинулся на меня, и на этот раз я не успела отпрянуть.
Глеб заставил меня втиснуться в постель. Потеряв равновесие, я присела на пятую точку, прямо на шуршащую бумагу.
– Будешь отрабатывать по полной, – процедил он, тяжело, с гневом глядя на меня сверху. – И не выводи меня сильнее, чем ты это сделала, кисуля.
– Я тебе не кисуля, – прошипела в ответ. – И не киса.
Он презрительно усмехнулся, ощупав меня взглядом. От его усмешки стало ещё обиднее.
– Я буду называть тебя так, как хочу, – сказал он. – И делать ты будешь то, что я скажу. Сейчас ты переоденешься, спустишься во двор и сядешь со мной в чёртову тачку. Поняла?
Я промолчала.
– Поняла?! – рявкнул он.
Я снова промолчала, и Глеб сжал челюсти.
Не прошло и десяти секунд, как он убрался из комнаты, закрыв дверь с той же силой, что и открыл её. Меня оглушило новым хлопком, и я вдруг поняла, что не дышу, а решимость спорить с ним пропала. Такой за горло ручищей схватит – позвонки сломаются, а он и не заметит.