Шрифт:
ПРОЛОГ
Пробуждение было долгим, растянутым во времени и пространстве. Но проснувшееся существо ничего не знало ни о том, ни о другом. Оно просто нежилось в теплых потоках и искало причину своего пробуждения.
Компания «Браво» шла тяжко и к июню 68-го дышала на ладан, хотя, вопреки общему мнению, все было не так уж плохо. Над высотой стоял красноватый дым, первый взвод уже попал под огонь, но контакт с ним был прерван еще до того, как высадился второй. По крайней мере, он не помнил, чтобы в тот день
Над головами проплыла «вертушка» с красным крестом на боку. Похоже, первый взвод потрепали основательно.
Он проводил вертолет взглядом и выбросил в пыль окурок. Его второй номер в расчете сделал то же самое. Второй номер сидел в окопах с марта. Через некоторое время «вертушка» вернулась. Второй номер посмотрел на него, сказал, что больше не выдержит, вынул пистолет и выстрелил себе в левую руку.
Он вызвал врача. Второй номер бормотал про рану «на миллион баксов», про то, что негоден к строевой, что теперь у него есть пропуск в Штаты. Потом раненого увели к вертолету. Он не вспоминал об этом парне месяцев пять, пока снова не встретил его. Парня эвакуировали в Японию, он побывал под трибуналом и теперь снова тянул лямку, но теперь уже в штрафном батальоне. Плюс пять месяцев к сроку службы.
Вернувшись, он однажды услышал в толпе реплику — модную по тем временам. «Что они мне сделают? Пошлют во Вьетнам?»
— Пет, — ответил он. — Просто посадят в тюрьму.
Адвокатская контора «Дж. Кессель и Дж. Кессель»
Вашингтон, округ Колумбия 7 марта 1996 года
За окном шел дождь. Заливал стекло, барабанил по жестяному карнизу, заволакивал мутной дымкой дома вдалеке. На улицах, как на весеннем лужке, распустились разноцветные зонтики. Дождь был теплый и веселый, словно пытался отвлечь от грустных мыслей. Наверное, ему это даже почти удалось, потому что ни одной мысли в голове не осталось. Сплошное серое уныние. Почти полчаса зажатая в руке авторучка зависала над бумагой.
— Вот… вот и все, да? Я подпишу… и все будет кончено?
Затянутая в деловой костюм женщина смотрела в окно и ждала, когда он решится.
— Нет, Уолтер. Все будет кончено, когда я подам бумаги в Коллегию адвокатов.
Он принялся разглядывать авторучку, чем выиграл еще минуту. Черный «паркер» с полустершимся золотым ободком. «Сюрприз, сюрприз… Держи, будешь писать свои отчеты».
— Эта ручка… ее подарок, — и повторил, как будто с ним спорили. — На годовщину свадьбы. Я только не помню, на которую годовщину…
Пусто и холодно, как в необжитом доме. Нет — в заброшенном. Стены которого уже подъела плесень. По комнатам гуляет сквозняк и шуршит мусором на полу. А за окном не прекращается дождь.
Женщина в деловом костюме заглянула в бумаги через его плечо. От нее пахло дорогими духами. Тоже подарок Шерон. Она любит делать подарки. Приходит с загадочным видом и сует сверток.
Адвокат Джейн Кессель сама себе напоминала мамашу, пытающуюся впихнуть в упрямое чадо порцию овсяных хлопьев на завтрак. Чадо упиралось изо всех сил и, кажется, собиралось запустить тарелкой в зануду-родителя.
— Уолтер, документы нужно было
— Я знаю, который час, — огрызнулся он.
— В таком случае — ставь подпись.
Он сцепил зубы и завинтил колпачок ручки. Адвокат (Джейн терпеть не может, когда ее называют адокатессой, и уж совсем не приведи господь сказать про нее адвокатша) открыла было рот и набрала новую порцию воздуха для увещеваний, но он уже решительно выдирался из-за стола, чуть было не смахнув бумажную залежь на пол. Старательно спрятал ручку во внутренний карман — от греха подальше.
— Уолтер, что ты делаешь?
— После семнадцати лет один день можно и потерпеть, — сообщил он, торопливо нашаривая рукав пальто.
— Послушай, никто лучше меня не знает, какая это душевная травма…
Он сражался с пальто, как с личным врагом, и все-таки одержал верх. Доверительно-профессиональный взгляд Джейн («черт подери, Уолтер, не первый же день мы знакомы, ты мне нравишься, идиот, и Шерон мне нравится, и не могу я понять, какого дьявола вы решили тут устроить всем мотание нервов по первому разряду, то она украдкой рыдает у меня на плече, то ты пытаешься не раскиснуть у меня же в кабинете») наткнулся на пустоту за его очками.
— Джей, не строй из себя крутого адвоката. Завтра я все подпишу.
— И будешь терзать себя еще один день? — уныло спросила она его спину.
— Я сказал: завтра. Значит, завтра.
Очень хотелось как следует ахнуть дверью, но помощник директора Уолтер С. Скин-нер крайне аккуратно закрыл ее за собой.
Чесапик-холл Отель «Амбассадор»
Сдержанно веселилась толпа. Толпа была хорошо одета и хорошо воспитана. Надо было пойти куда попроще и набраться там.
Скиннер сунул пальцы под галстук и выяснил, что уже давно расстегнул верхнюю пуговицу сорочки. Было душно. Было немыслимо душно.
Голос за его спиной не отвлек его от мыслей, потому что мыслей по-прежнему не было.
— Простите, вы заняли кому-нибудь это место?
Он недоуменно оглянулся. Сказывался некоторый перебор в выпитом. Помещение слегка покачивалось, самую малость. Как в поезде.
— Это единственное свободное место, — пояснила девушка, улыбаясь.
Белокурая девушка. Миловидная. Очень ухоженная. У нее была хорошая улыбка. Не нахраписто-нагловатая. Чей-нибудь секретарь, решил Скиннер. Раньше он ее здесь не видел.
— Валяйте.
Она села аккуратно, продолжая улыбаться, словно извинялась, что помешала. С другой стороны стойки возник бармен:
— Добрый вечер, что будете пить?
— Мне, пожалуйста, тоник с лимоном.
— Сэр, вам налить еще?
В этот момент Скиннер как раз глубоко задумался над улыбкой сидящей рядом девушки и ответил не сразу:
— А., да… конечно.
Надо бы притормозить и пойти домой. Запереться в серой пустоте и сидеть, уставившись в телевизор. А завтра пойти и подписать эти долбанные бумаги. А до этого всю ночь не выключать свет, потому что все опять может повториться. Перспективочка, б-блин. У девчонки хорошая улыбка, подумал он, чтобы отвлечься.