Аватара
Шрифт:
Бродерсен позволил себе на мгновение погрузиться в ночь… которая взревела в ушах.
Снег падал вниз, убеляя землю вокруг башни в Торонто.
— Ну, — сказал Квик наконец, — с ними покончено.
— Вы уверены? — усомнился Макаров из удушающего облака дыма. У него не хватало научного образования, чтобы следить за всеми подробностями происходящего.
— Да, — сказал ему Квик. — Что бы ни было у них на уме, а у Бродерсена наверняка имелся какой-то план; но теперь я подозреваю, что они бежали случайным образом, пытаясь… максимизировать вероятность того, что они уцелеют — но как вообще можно оценить ее?.. Ничего. Они были вынуждены направиться в Ворота
Макаров пригнул массивный корпус.
— Вы вполне уверены в этом?
— Да. Абсолютно. — Квик осел и прикрыл глаза, ощущая изнеможение.
— Ага, — пыхнул Макаров. — Хорошо, какое упрощение.
Квик быстро поглядел на нею:
— Хм-м?
Не склонный к анализу, Макаров улыбнулся:
— Теперь в уравнении стало меньше на один множитель, и наверно самый неопределенный, понимаете?
«Понимаю: ты математически безграмотен», — подумал про себя Квик.
Он собрал силы. Цивилизованному человеку лучше держаться наравне с варварским полководцем.
— Хорошо. Мы допросим экипажи «Альхазена» и «Коперника», но они явно не слышали ничего неположенного. Теперь мы имеем возможность использовать «Ломоносов» для выполнения специального задания и получаем передышку.
— Нечего сидеть и пыхтеть, — предостерег Макаров. — Мы действуем в ярком свете новой ситуации. Во-первых, выделив наших главных помощников, следует послать «Ломоносов» к Колесу. Если не будет непредвиденных осложнений, они разделаются со всеми, кто там остался, включая группу Трокселла. Потом мы можем завершить наши приготовления. Согласны?
«Мне пришлось потратить целую бездну часов в муках над моральными осложнениями, — подумал Квик. — Но теперь наступает время, когда цивилизованный человек должен перейти к нападению вместе со всеми случайными союзниками… иначе он останется позади и не будет иметь права голоса на мирной конференции».
— Сэр, давайте отдохнем, а потом переговорим, но сейчас я склоняюсь к тому, что в принципе вы правы.
Глава 27
Кейтлин плавала в кают-компании, держась за край стола, чтобы трепавшие облачка волос воздушные токи не унесли ее вдаль. Она выключила огни, чтобы лучше видеть видеоэкраны, что подобно большим окнам открывали перед нею всеобъемлющую вселенную. В основном звездные россыпи остались прежними, Господи, самоцветы в черной кристальной чаше; их было столь много, что Кейтлин не могла видеть изменений в небесах, и Млечный Путь серебрился как на Земле или Деметре. Т-машина была едва видна, — иголка, затерявшаяся в бесконечности. «Чинук» удалился от нее, прежде чем выйти на стабильную орбиту вокруг планеты. Справа и слева от Кейтлин находилось неизведанное.
Справа грел солнечный диск в одну шестую того, что светил на Землю ее предков. Красные лучи можно было не затенять. Можно было просто поглядеть на эту звезду, ограничившись лишь отпечатками на сетчатке, и заметить слабую охряную корону. Зрелище казалось вдвойне чужим; она не заметила зодиакальной линзы.
Слева находился гигантский мир. Корабль случайно вышел у дневной стороны; на таком расстоянии на один оборот вокруг планеты потребовалась бы пара земных лет. Обращенное к «Чинуку» полушарие было освещено почти целиком, яркости диска вполне хватало, чтобы пригасить все прочее на показывавшем планету экране. Даже невооруженный взгляд позволял заметить, как сплющило гиганта. Янтарные оттенки перетекали друг в друга под облачными поясами, яркими или блекло-оранжевыми, их оттеняли сине-зеленые и ржаво-осенние тона. Тень луны напоминала зрачок глаза. Ночь отхватила от диска полумесяц, но и там она не могла навести полную тьму и погасить неяркое свечение.
Смешанное освещение обратило кают-компанию в пещеру, полную мягких полутеней, и место таинственного молчания. Тишина не была нарушена в тот момент, когда вошел Мартти Лейно.
Заметив Кейтлин, он остановил свой полет в дверях, повисел там минуту, глядя на тонкую застывшую фигурку на фоне морозных звезд, и только потом рявкнул:
— Хелло!
Рыжие локоны перекочевали из света в тьму, Кейтлин повернулась на руке. Свободной рукой она отвела прядь с глаз, чтобы видеть его.
— О! Добрейшее утро тебе, — приветствовала она негромким голосом.
— Утро… да, на наших часах восемь ноль-ноль. Других свидетельств наступления утра мы не увидим, — выпалил он. И сразу:
— Я разыскивал тебя.
— Неужели? И почему же?
Лейно оторвался от дверной рамы, стрелой доплыл до стола, уцепился прямо напротив нее, а телом отдался воле потока. Оказавшись в такой близи от нее, он увидел ее лицо в свете звезд — тени делали его скульптурой. Он осекся.
— Я заметил, какие трудности у тебя были за завтраком…
— Ага, невесомость великая штука, пока не настает время прибираться. Тогда хуже ее не придумаешь. — Среди припасов хватало рационов в тубах и всего необходимого для подобных условий, однако обслуживать девятерых людей и нечеловека сложно даже опытному квартирмейстеру. — Моим предкам приходилось переносить и худшее. Только подумай, каково было служанке в викторианском протестантском доме. Я буду учиться.
— Тебе, наверное, трудно справляться одной, теперь, когда Сью чересчур занята. Я… я могу помочь тебе, Кейтлин.
— Да? Разве ты не потребуешься в ближайшее время?
— Нет. Конечно, у меня есть работа, но… Ну, каждый космонавт умеет проводить какие-то исследования, когда на борту нет нужных ученых… но наши квалифицированные специалисты не нуждаются в какой-либо помощи от меня. Фил Вейзенберг обычно справляется со всем и так далее… Я переговорил с ним, он разрешил мне по возможности помогать тебе… если ты хочешь, конечно, — закончил Лейно, потупив глаза.
— Что ж, очень мило с твоей стороны, спасибо. — Она взяла его за плечо. — Да будет дорога всегда мягкой под твоими ногами.
— Да, нам придется помогать друг другу… и по возможности проявлять доброту, — пробормотал он. — Так ведь? До конца жизни нам больше не увидеть дорог, не ступить на земную твердь.
Она улыбнулась:
— Конечно, но зачем так рано впадать в уныние? Мартти, мальчик мой, мы ведь только что сохранили себе жизнь и вырвались на свободу
— На свободу? — Он повел по сторонам одичалым взором и с ненужной силой ухватился за край стола, так что ногти побелели — Замкнутые в металлической оболочке, наугад блуждающие в пространстве самое большее, пока хватит еды, не дольше. если не успеем свихнуться… — Он попытался взять себя в руки. Кейтлин погладила голову Мартти и утешительно заворковала. Наконец он в отчаянии выговорил:
— Разве ты не знаешь, что мы потерялись? Фиделио подтвердил, что его народ никогда не бывал здесь. Мы можем метаться от Т-машины к Т-машине… За тысячу лет послав в ничто миллиарды зондов, бетанцы научились перемещаться к паре дюжин звезд .. а здесь нет Иных, помочь нам некому… Кейтлин, с нами покончено.
Она покачала головой, все еще улыбаясь за облачком волос, сквозь которые просвечивали звезды, и отвечала спокойно, почти весело:
— Я поверю в свою смерть, только когда мне на веки наложат медяки, а может быть, и тогда не поверю. Но предположим то, о чем ты говоришь, дорогой Мартти, и есть самое худшее.