Аватара
Шрифт:
Достигнув нужного коридора, Джоэль направилась путем, который привел ее в астролабораторию. Дверь осталась открытой, она услыхала разговор в темном помещении и с удивлением остановилась.
Карлос Руэда Суарес:
— …да, я гарантирую тебе то, что правительство Деметры нуждается в полной реформе: должно быть, сама планета имеет право на более открытое выражение своих интересов в политике, но автономия? Независимость? Это же не зародыш нации.
«И у меня были на него кое-какие виды». Джоэль замерла на месте.
Сюзанна Гранвиль:
— Что ты называешь нацией? Разве Перу однороден? Или Английская конференция? Почему наши разрозненные
Руэда:
— Я слышу слова Дэниэла Бродерсена.
Гранвиль:
— Я слушала его и училась. Руэда:
— И думала сама, как я вижу. — Горький смешок. — О чем мы спорим? Что значит для нас политика? Мы плывем в пространстве и времени. Земля, Деметра и все человечество не существуют для нас, и эта фразы нельзя считать бессмыслицей. Проверяй, если хочешь.
Гранвиль:
— Быть может, мы найдем дорогу, — и добавила на английском:
— Мы еще не побеждены, мой друг.
Руэда:
— И вновь слышу Дэниэла. Ну ладно, Сью, мы о многом переговорили с тобой за последнее время. О жизни, судьбе и Боге, о тех мелочах, что нам дороги — почему бы не вспомнить о Деметре? Но лучше сделать это, когда мы отдохнем.
Гранвиль, более мягким тоном:
— У тебя есть причина, Карлос. К тому же вид слишком завораживает, чтобы спорить. Погляди.
«Дэн не одобрит меня за подслушивание, — подумала Джоэль. — Я могла бы развернуться в обратную сторону, но ему бы понравилось, если бы я сумела предупредить их о своем появлении». Постаравшись, чтобы шаги ее зазвучали, она остановилась в дверях и окликнула:
— Привет.
Помещение было заставлено мрачными шкафами. Свет из коридора лишь чуть выхватывал из тьмы лица Руэды и Гранвиль, сидевших лицом друг к другу, соприкасаясь коленями. Позади них единственный видеоэкран источал чистейшую тьму, на которой покоились звезды, Млечный Путь, планета, окруженная желто-зеленым сиянием, а возле нее золоченая точка луны. Кейтлин предложила назвать планету Пандорой; никто не знал, что ждет здесь экипаж «Чинука», надежда или беда, или смесь того и другого.
Руэда вскочил, чтобы отвесить изысканный поклон.
— А, доктор Кай! Что привело вас сюда? — Ни он, ни линкерша как будто бы не смутились, впрочем, Джоэль показалось, что ее появление расстроило обоих.
— Я… я хотела проверить некоторые распечатки, — ответила она. «Какого черта, откуда это смущение?» — А вы?.. — «Зачем я начинаю прямо с этого вопроса ?»
— Это не секрет, я думал, что все знают. Мы со Сью сделались на корабле настоящим балластом — в лучшем случае никчемными помощниками — и решили овладеть смежными специальностями, в которых нуждается корабль. Поэтому мы пришли поиграть с приборами, пока они не нужны.
«А потом занялись разговором, увлекшим вас на целую ночную вахту. Сколько теплоты слышалось в их голосах!» Джоэль поежилась немножко от предутреннего холодка.
— Понимаю, ну что ж, желаю удачи. — И направилась к своим компьютерам.
Выйдя на орбиту вокруг Пандоры, собравшийся в кают-компании экипаж «Чинука» с высоты двадцати пяти тысяч километров рассматривал планету на экране. Умирающее солнце, горевшее позади них, окрашивало съежившиеся океаны аквамарином, из которого бурыми, четко очерченными пятнами выступали континенты. Очертания редких водяных облаков казались словно бы прорисованными бледно-оливковой краской, густые темно-желтые тучи несли пыльные бури, нигде и пятнышка льда или снега, повсюду искрились обширные солончаки. Над горизонтом стояла луна, — иззубренный полумесяц, — в пол овину Луны, когда смотришь на нее с ныне утраченной Земли, или же Персефоны, видимой с потерянной навсегда Деметры. А вокруг — звезды вселенной.
Плавая перед своим экипажем, Бродерсен бурчал:
— Черт побери, нам придется послать вниз отряд, или же просто признаться себе, что мы не хотим домой. Видок малообещающий, но как знать, может быть, и Бета показалась бы нам не более гостеприимной, если не знать заранее. Так, Фиделио?
Инопланетянин отвечал соответствующим звуком. Глаза его были обращены к миру еще более чуждому для него, чем для людей-землян.
Некогда Пандора обладала нужной массой и располагалась на необходимом расстоянии от вполне подходящей звезды, чтобы породить жизнь. Растения выделяли кислород в воздух, покоряли сушу, кормили животный мир; годы эволюции за сотни миллионов лет произвели существо, умевшее думать и работать.
Но теперь планету терзала старость. Утомленная приливами, она делала один оборот вокруг оси почти за месяц. Ее ближайшая луна отошла далеко, другая — небольшое тело на собственной орбите — оторвалась вовсе. Давно иссякшие запасы радиоактивных веществ в коре более не производили тепла, способного передвигать литосферные плиты, превратив их в холмы. Сохранились только чудовищные отрывы там, где континентальный шельф рушился ко дну мертвых океанов, превратившемуся в покрытые коркой пустоши и соленые болота. Гаснувшее солнце уже сорвало с планеты большую часть ее атмосферы, — нагревом и солнечным ветром, от которого Пандору более не защищало магнитое поле. За воздухом последовала вода. Высыхая, океаны отдали растворенную в воде двуокись углерода, и парниковый эффект еще более повысил температуру.
В некоторых местах еще случались проливные дожди, в особенности на закате и на рассвете, но большая часть суши иссохла, и ветер ее сделался едок. Тропики, должно быть, сгорели. Во всяком случае, исследователи не обнаруживали в них признаков жизни. Растительность уцелела там, где прежде располагались умеренная и полярная зоны. В долгую, как на Земле, зиму и ночь, в двадцать пять раз более долгую, внизу царил колючий холод, днем же всегда было тепло.
Ситуация на планете будет ухудшаться еще два миллиарда лет, а потом, наконец, красный гигант заполнит все небо и сожрет свое дитя, прежде чем сжаться в ничто — в черный карлик.
— Мы уже обнаружили как будто руины разрушенных городов, — проговорил Бродерсен. — И небольшую наземную базу, которая излучает стационарные сигналы; еще мы обследовали передающий спутник, вероятно, используемый в качестве маяка для гостей, после того как они проникнут в Ворота.
Они с Вейзенбергом вышли в космос в специальных костюмах, чтобы исследовать спутник. Металлическая сфера размером с «Чинук» могла удивить разве что количеством рытвин, оставленных микрометеоритами. Они позволяли понять возраст спутника в системе почти лишившейся малых небесных тел. Люди решили, что расположенные на поверхности устройства преобразуют солнечную энергию в радиочастотный ход. Эффективный метод все же не отвечал представлениям Бродерсена о технике Иных. Еще более его огорчило отсутствие на спутнике существ, способных поприветствовать вновь прибывших или отозваться на продолжительные сигналы.