Авеню Анри-Мартен, 101
Шрифт:
— Мы ничего не могли сделать… Успокойтесь.
— Я не хочу успокаиваться! Я хочу кричать… сражаться.
— В настоящий момент лучший способ сражаться — это вернуть себе хладнокровие.
— Если бы у нас было оружие!
— У нас его не было и нас было всего двое против десяти, может быть, двадцати солдат. С оружием или без него, но мы не имели ни одного шанса спасти их; более того, нас самих наверняка бы схватили.
Леа с мокрым от слез лицом все сильнее
— Может быть… но мы бы хоть что-нибудь сделали.
— Довольно! Вы делаете себе больно. Лучше подумайте о том, как предупредить тех, кто еще может быть арестован. Ваши друзья могут заговорить. Правило конспирации номер один требует: как можно быстрее скрывайся, если арестован один из членов группы.
Леа вскочила, как ужаленная.
— Люсьен! Скорее…
Даже не взглянув на площадь, где уже собирался народ, Леа бросилась бежать вниз по тропинке. Возле седьмой часовни она остановилась и вошла внутрь, Франсуа — за ней.
— Помогите мне! Поднимите разбитую плиту.
Франсуа сделал то, что она просила. Под разбитой плитой, в тайнике, хранились винтовки, пистолеты, автоматы, пулемет, гранаты и патроны, завернутые в брезент.
— Вот это арсенал! — восхищенно присвистнул Франсуа, схватив автомат. — Это «стэны», прекрасное оружие для ближнего боя, но ужасно опасное в неумелых руках. Что вы делаете?
— Вы же видите: беру винтовки.
— Оставьте это! Вы что, собираетесь среди бела дня тащить все это оружие в Монтийяк?
— Но…
— Никаких «но»! Положите в каждый карман по гранате, я возьму два пистолета и три пачки патронов. Если возникнет необходимость, ночью я вернусь за остальным… Помогите мне поставить на место плиту.
Бережно завернув оружие, они закрыли тайник. Сломав несколько веток, Франсуа замел оставленные ими следы. Закончив, он взял Леа за руки и обнял ее.
— Сейчас не время, отпустите меня.
— Замолчите, кажется, я слышал какой-то шум…
Стоя в дверном проеме, они представляли собой превосходную мишень.
— Идем… Наверное, мне показалось.
Холм, загроможденный часовнями и склепами, казался пустынным. Но как знать?.. В каждой часовне может кто-то прятаться и наблюдать за ними.
Они подошли к трем гигантским крестам, возвышавшимся над окрестностями. Взглянув на них, Франсуа сказал, как бы рассуждая сам с собой:
— Я всегда думал о том, как лучше быть распятым: при помощи гвоздей или…
Леа раздраженно отстранилась от него.
— Не будете ли вы так любезны, отложить свои размышления на другое время?
Когда, миновав старые шахты, они вышли из леса,
— Кажется, все в порядке… А вы как думаете? — спросила Леа.
— Кто знает?.. Может быть, они ждут нас в доме. Я пойду вперед.
— Нет! Я не хочу!.. Пойдемте, — сказала она, отступая назад. — Мы зайдем в Бельвю. Если что-нибудь не так, Сидони будет об этом знать.
— Сидони? Это у нее вы спрятали своего кузена Люсьена?
— Кто вам сказал?
— Мадам д’Аржила.
Во дворе их встретила громким лаем Белль, собака Сидони. Когда они вошли в дом, Сидони положила на стол старое охотничье ружье.
— Когда залаяла Белль, я поняла, что это ты, но что-то в ее голосе подсказало мне, что ты не одна.
— Это друг. Ты ничего не заметила в стороне Монтийяка?
— Нет, ничего и никого, кроме вашего полуденного гостя. Это был этот месье?
— Нет. Он приехал ночью, когда мы были здесь.
— Странно. Я ничего не слышала… Что с тобой, ты, кажется, плакала?
— Ах! Сидони, — произнесла Леа, бросившись в объятия пожилой женщины.
— Малышка моя… что случилось?
— Они… убили Мари… и… арестовали доктора Бланшара…
— Боже мой!
— …и Рауля… и Жана…
— Мадам, нельзя терять ни минуты: Люсьену нужно уходить от вас. Теперь здесь небезопасно.
Сидони легонько отстранила Леа и рухнула на стул. Тяжело дыша, держась одной рукой за грудь, другой она указала на буфет. Франсуа понял. Открыв дверцу, он увидел на полке пузырек, на котором было написано: «Десять капель в случае недомогания».
— Налейте воды.
Леа взяла глиняный кувшин, стоявший на раковине, и напила воды в стакан, протянутый ей Франсуа.
— Выпейте, — сказал он, поднеся к губам Сидони стакан.
Снаружи скулила и царапалась в дверь Белль.
— Она не умрет? — испуганно спросила Леа.
— Нет, смотрите… ей стало легче дышать. Что это за шум?
Над их головой между двух балок открылся люк.
— Люсьен! — крикнула Леа.
— Принеси лестницу! — попросил тот.
— Подождите, — сказал Франсуа, — я принесу.
Он быстро сходил за лестницей и установил ее под люком. Люсьен спустился по ней без помощи рук.
— Я все слышал. Вы друг моего дяди Адриана, да?
— Да. Вам лучше, мадам? Вам необходимо прилечь.
Сидони позволила отвести себя к кровати, стоявшей здесь же. Франсуа осторожно уложил ее.
— Спасибо, месье. Большое спасибо… А теперь займитесь этим мальчиком.
Люсьен подошел и поцеловал ее в лоб.