Аверс
Шрифт:
Наивная саба смотрела на прут безотрывно, дыхание задерживала, проглатывая воздух чаще и более мелкими порциями, упуская куда более важные вещи. Терновский опустил руку, прикасаясь петелькой к ее щеке, привлекая внимание, призывая сосредоточиться на себе. Ника перестала дышать вовсе и уставилась на него широко раскрытыми глазами. Лев не торопился отдавать распоряжения, ему нравилось предельное внимание девушки, и он медленно повел шлепок ниже к подбородку, спустился до ключиц, помог одной лямке совсем упасть до локтя, поддел и сдернул на тот же уровень вторую.
Как такового выреза у платья не было, оно сильно открытое, широкие бретельки ниже расширялись еще и заканчивались на уровне
— Начнем с левой, Ника. Развяжи шнурки.
Девушка моргнула, глубоко вздохнула и опустила голову, полностью поглощенная заданием. Она поняла условия, но как же тяжело ограничиться порученным, не продолжать, последовательность привычна и понятна, она бы справилась без приказов на каждое движение. Ника изо всех сил подавляла тайную строптивость, взявшуюся неизвестно откуда. Лев лучше знает. Скорее всего, именно этого эффекта он и добивался. Девушка сцепила зубки, твердо намеренная показать себя с наилучшей стороны.
— Теперь правая, Ника.
Девушка не попалась, чуть повернула голову и переместила руку, но шнурка не коснулась, дожидаясь более конкретного распоряжения. Лев усмехнулся, ничуть не расстроенный, что его маленькая уловка не удалась, у него будет полно поводов.
— Развяжи шнурки.
Молодая нижняя, брала кончик завязанного шнурка двумя пальцами и тянула, с левым ей повезло — узел распустился, с правым она ошиблась и наоборот затянула. Стоило, наверное, тянуть сразу за оба. Ника постаралась исправить и доделать. Лев не намерен ей позволять.
— Что такое? Простое же задание, а ты возишься. Встань, лицом к комоду, наклонись, хочу видеть твою попку, можешь опереться на комод руками, — строжился Терновский, абсолютно серьезный и совершенно не злой, приходится учить, что поделаешь.
Стоило Нике принять заданную позу, по попе прилетело стеком, первые два удара кожаным шлепком, петелька оставляла по себе запоминающийся след, на третий он позволил ей распробовать сам гибкий прут. Прижгло так, что Ника вскрикнула и подскочила. Больше Лев не бил, приподнял мешающий ему подол, рассматривая оставленную на ягодицах полосу и два слабых розовых пятнышка от петельки.
— На колени, — терпеливо велел следом. — Мы уже справимся с правым ботинком, наконец?
Девушка с готовностью села у его ног, после последней фразы неуверенно заглядывая ему в лицо.
— Развязывай, — сжалился над ней Терновский, поражаясь насколько быстро она учится, прирожденная нижняя.
У Ники получилось справится быстро и без замечаний, хотя пальцы начинали подрагивать, она возбуждена, и сама заставляет себя ошибаться, в бессмысленном стремлении к совершенству.
— Можно снимать, обхвати за задник, сначала левая.
Девушка действительно быстро схватывала, и оставшись с ботинком в руках, не спешила от него избавиться. Терновский в основном в течении дня передвигался по ковровому покрытию офиса, его директорская должность дискомфорт обычно не предполагала. Он садился с сухой подземной парковки в автомобиль и выходил из него так же на парковку конторы. Обувь у него совершенно чистая. Терновский помолчал, словно раздумывая над сложной задачей, не торопясь выбрал полку и показал стеком куда поставить. Правый ботинок Ника умудрилась втиснуть на место неровно, буквально на полсантиметра. Лев позволил ей поправить и велел встать к комоду. Снова три, первый удар шлепком, два других прутом, с особенной заботой, чтобы друг на друга не наложились. Ника вскрикивала громче,
— Иди за мной, — приказал Лев и уголком глаза, заметил в зеркале, что Ника поддергивает вверх лямки платья, немного прикрывая грудь, сразу остановился, снова к ней разворачиваясь.
— У тебя беспорядок в одежде, девочка? — тоном, не предвещающим ничего хорошего, поинтересовался он, наклоняя голову к плечу.
— Нет, — испугалась Ника, опуская руки вдоль тела.
— Самое время вернуться к обращению на «вы», — бесстрастно указал Лев.
— Нет, Лев Николаевич, — залепетала отзывчивая девушка, понимающая его на уровне каких-то тайных, скрытых систем интуитивного общения между верхним и нижней.
— К комоду, позу ты уже выучила.
Три удара прутом. Гибкий, отлично пробивающий девайс создан, чтобы доносить недовольство доминанта до сведения сабы, хорошенько прижигая, чтобы запомнила и больше не оступалась. Третья серия заставила ресницы Ники промокнуть от слез. Лев бил одинаково, не сильнее, но и не слабее, болевые ощущения словно накапливались, аккумулировались внутри и каждый следующий удар усиливал предыдущий.
Он оставил ее стоять на коленях в ванной, пока принимал душ. Вообще перестал обращать на нее внимание, занимался собой. Перед тем, как зайти в душевую, положил стек на край раковины. Ника невольно косилась на прут, понимая, что на самом деле не стоит отвлекаться от Льва даже на секунду, опасно, можно пропустить обращенный к ней жест. Ника не возражала против порки и отметила ее в списке первой, как вполне устраивающую практику, тем не менее не собиралась специально провоцировать Льва. Правила нужно соблюдать, получать наказание заслужено, не просто так.
— Подай полотенце, — Терновский отключил воду и смотрел прямо на нее.
Девушка подскочила и быстро шагнула к полке не глубокого, зато во всю стену шкафа, где полотенца сложены аккуратными стопками, взяла одно и поднесла мужчине. Он усмехался и укоризненно качал головой, забирая ткань у нее из рук. Ника сначала не сообразила, где ошиблась, скоро дошло. Он не позволял ей подняться с колен.
— Здесь вполне можно облокотиться на раковину, давай сюда свою попку, — неспешно вытерся и небрежно бросил мокрое полотенце себе под ноги.
Обычно он не раскидывал вещи, пусть избалованный постоянными услугами персонала, соблюдал элементарные правила обихода. Сейчас не до корзин для белья. Ника послушно наклонилась, выставляя хорошо размеченные предыдущими ударами ягодицы. Стеки бывают разные, но в целом они потяжелее розог, оставаясь девайсами одного уровня. У розог были свои постоянные поклонники, Лев тоже практиковал, однако не в маленькой домашней сессии, в будний день. С розгами больше мороки, к такой порке нужно готовиться. Он наносил удары через ни от чего не защищающую ткань платья, следя, чтобы не зацепить подол на отлете. Попка из-под платья открыта в нижней половине, щечки виднелись, но в пределах разумного, бывают шорты короче. Ника ответственно подошла к сегодняшнему наряду. Самое то, дразнит и одновременно полностью не оголяет, заводит. Независимо от того, что фронт работ от него практически полностью прикрыт, умелый Терновский умудрялся расходиться с предыдущими отметками. Максимум ударов прутом на сегодня двенадцать, без учета разогревающих, сделанных кожаной петелькой. Девочка непременно еще оступится в ходе ужина, она совсем ничего не умеет, ловить ее не составляет особой задачи. Впрочем, Лев не мухлевал, будет хорошей девочкой — остановятся на девяти. Положившись на опыт и что они не заканчивают, накладывать прут на полосы, уже украсившие пухлый, отлично вылепленный зад, не стал. Двенадцатый будет самым впечатляющим, если они до него доберутся.