Авиация и космонавтика 2015 12
Шрифт:
Ветеран школы полковник в отставке Д.Н. Онискович вспоминал: «Гарнизон огорожен не был, ни деревьев, ни кустов на территории не было. Отсутствовал и питомник деревьев в Рязанской области. Пользуясь случаем, при разговоре по телефону по депутатским делам с председателем Верховного Совета М.И. Калининым, генерал Беляков на вопрос как идут дела с формированием школы, невзначай пожаловался на отсутствие растительности на территории. Буквально на третий день стали прибывать самолеты с саженцами декоративных деревьев и кустов - М.И. Калинин помог. Был составлен план посадки, распределены участки по подразделениям. Было посажено 24000 штук саженцев декоративных
Много внимания уделялось теоретической подготовке слушателей, проведению тренажей в кабине самолета, отработке различных навыков работы с оборудованием в кабине в случаях возникновения аварийных ситуаций. Для лучшего обеспечения работы летчика в кабине (перед выруливанием, на взлете, полете по кругу, заходе на посадку и посадке) инженерно-авиационная служба подготовила инструкцию (памятку) о порядке действий летного состава в кабинах самолета ДБ-3 и ДБ-Зф. Ее издали в виде карманной книжки в типографии школы для всех командиров экипажей, инструкторов и слушателей.
Благодаря самоотверженному труду личного состава в школе приступили к теоретическому обучению с переменным составом и к полетам с постоянным составом. Генерал Беляков писал: «Решили с 1 января начать теоретические занятия в классах и учебно-тренировочные полеты с постоянным составом эскадрилий. Срок нам утвердили и в приказе по ВВС установили считать 1 января днем открытия школы. Я преклоняюсь перед самоотверженным трудом всего личного состава школы. Никогда не считались со временем, если было надо, делали безропотно и в будни, и в праздники».
«В феврале 1941 я был в Москве в Кремле на собрании старых и новых формирований - командиров дивизий, корпусов, школ. Первый раз я услышал от Сталина в конце большого выступления: «А тактические задачи решайте на Германию».
Начальник школы проверяет классное оборудование
Стоянка самолетов школы
К маю 1941 г. в школе имелось 80 самолетов ДБ-3, 15 - СБ, 8 - ТБ-3, 2 - УТ-2 и 8 -У-2.
Комплектование школы проводилось личным составом, имеющим образование не ниже среднего. Комплектование переменным составом происходило очень медленно. К 1 мая 1941 г. в школе обучалось 183 летчика и 224 штурмана. К началу Великой Отечественной войны теоретические курсы по ускоренной программе закончили и отправились в действующие части 162 летчика и 183 штурмана.
С началом боевых действий из личного состава 1-й Высшей школы штурманов ВВС КА сформировали 1-й дальний разведывательный авиационный полк (драп) ГК, командиром которого стал майор Г.Ф. Орловский. Экипажи полка летали на глубину 500-600 км. В их задачи входило фотографирование передвижения немецких танковых колон, а также разведка аэродромов и других важных объектов противника. За период с 20 июля по 1 ноября 1-й драп ГК совершил 361 боевой вылет с общим налетом 1675 ч.
Объяснить в коротком очерке героизм воздушного разведчика гораздо сложнее, чем героизм экипажа бомбардировщика. В пользу бомбардировщика всегда говорит количество боевых вылетов и бомбардировок, нанесение противнику конкретного урона. Но как уложить в нескольких строках десятки километров фотопленок и сотни фотопланшетов, по которым корректировались замыслы командующих армиями и фронтов. Ни одна бомбардировка не представляла собой такой ценности, как те разведданные, которые привозил с собой экипаж самолета-разведчика.
За время боевой работы потери полка составили 31 самолет и 65 человек личного состава. О том, в каких непростых условиях проходили вылеты воздушных разведчиков, говорит такой факт: самолет ст. лейтенанта Чернова после выполнения задания привез на аэродром 75 пробоин и снаряд в центроплане. Генерал Беляков в своей книге «В полет сквозь годы» описывает и следующий эпизод. В октябре 1941 г. немцы заняли г. Михайлов и двигались в сторону Рязани. Экипаж старшего лейтенанта Долголева возвращался с задания, но нехватило горючего и они сели в районе поселка Захарово, но попали в плен. Разведывательно-диверсионная группа немцев захватила наших летчиков и вывезла их в район Михайлова, а самолет сожгли. На следующее утро внезапно налетело два звена штурмовиков, мотопехота немцев разбежалась, началась паника. Воспользовавшись ситуацией, экипаж бежал и благополучно прибыл через двое суток на свой аэродром.
В одном из полетов самолет капитана Шанаева получил серьезные повреждения и совершил посадку на брюхо на своей территории на расстоянии менее километра от линии фронта. Стрелок- радист младший лейтенант Акулов был серьезно ранен, но все же сумел передать сообщение о месте приземления и результатах разведки. Однако через несколько часов от полученных ран он умер. В полку срочно снарядили самолет на помощь экипажу, взяли лопасти винтов и другие необходимые запасные части. К вечеру экипаж был найден, и самолет под управлением лейтенанта Аркатова с техническим составом приземлился рядом. Поднять самолет, лежащий на брюхе, не представлялось возможным, поэтому под ним выкопали траншеи и выпустили шасси. Заменили лопасти винтов, выкатили машину на ровное место и тут обнаружили серьезные поломки в стойках шасси - посадить машину при этом было нельзя.
Тогда инженер эскадрильи старший лейтенант Гайдамакин принял решение усилить штатные подкосы шасси деревянными стойками. В соседней посадке срубили две акации и из них сделали дополнительное укрепление стоек шасси. Причем все это происходило в непосредственной близости от линии фронта, где не прекращался бой и пули и снаряды долетали до самолетов. Тем не менее, восстановленный самолет благополучно взлетел и с неубранными шасси приземлился на аэродроме Житово, преодолев 200 км! Здесь самолет подремонтировали и на нем затем летали слушатели.
Полковник Д.Н. Онискович так описывал эпизод свой боевой работы: «Мой экипаж, набрав высоту 3000 м над аэродромом, взял курс на запад. Через 15 мин штурман Зелов доложил, что видит впереди по дороге движение колонны, которая поднимала по ходу движения сильную пыль. Внимательно присмотревшись, мы заметили танки, которые двигались в сторону Рязани на Михайлов. Мы развернули самолет, и штурману удалось сфотографировать колонну. Одновременно я приказал радисту открытым текстом передать на КП, что танки движутся не на Москву, как предполагалось, а в обход Москвы на Рязань. Нас приняла Рязань и Москва, доложили Сталину. Сталин потребовал дополнительную разведку и снимки. Пришлось совершить повторный вылет и с малой высоты сделать снимки. Всю ночь мы готовили фотопланшеты, а на утро я полетел в Москву, на центральный аэродром.