Авиация великой войны
Шрифт:
При испытании зажигательных аппаратов была сделана небольшая партия из 20 бомб системы Микулина и 150 бомб системы Стечкина и послана для пробы в Ивангород к полковнику Вегенеру…»
Искали в России и улучшения воздухоплавательных возможностей.
В сентябре отдел изобретений Центрального военно-промышленного комитета, рассмотрев предложенный К. Э. Циолковским проект, вынес следующее заключение: «Проект… является… не настолько разработанным, чтобы можно было тотчас же приступить к постройке аэростата такой системы для военных целей». Таким образом, за время войны ни один из строившихся в России и за границей управляемых аэростатов не был принят
В России после лета этого года практически не осталось боеспособных дирижаблей. Новые дирижабли не строились. Купленные в Англии четыре военных дирижабля типа «Черномор» объемом 4500 м3 из-за отсутствия достаточного количества химических средств практически не использовались.
В Англии, начиная с февраля этого года было построено 200 дирижаблей. Здесь проводились успешные опыты по применению дирижаблей во взаимодействии с морским флотом для борьбы с подводными лодками противника. Дирижабли конвоировали суда и несли береговую охрану. Обладая большим радиусом действия они оказывали флоту серьезные услуги.
На Галлиполийском полуострове в течение всего сентября продолжалась упорная борьба, требовавшая больших жертв. Хотя здесь не было намечено ни одного крупного плана действий; в результате небольших боев англичане продвинулись к концу сентября вперед на несколько сот метров у Габа-Тепе и против Анафарты, а французы окончательно закрепились на линии Керевез-дере. К концу сентября и солдаты и начальники чувствовали, что способность турок к сопротивлению уменьшилась; было ясно, что бои на трех фронтах Галлиполи истощили их артиллерийские парки, и действительно, как теперь известно, по турецким донесениям того времени, они испытывали острую нужду в боеприпасах.
Попутно следует отметить, что, когда после неудачи под Сувлой англо-французское командование особенно заинтересовалось Салониками, Германией в Эгейское море было послано 13 подводных лодок, которые в первые три недели сентября потопили возле Крита пять, а с 28 сентября по 11 октября – восемнадцать пароходов. Потеря этих судов, везших боевое снаряжение, сильно ухудшила положение союзников в Галлиполи.
Восточноевропейский театр
В мае – сентябре были проведены операции: Горлицкая, отход русских в Польше и Свенцянская операция. В этот период русские оставили Галицию и в условиях чрезвычайно сложной обстановки вывели войска из-под угрозы окружения в Польше.
К октябрю воюющие стороны на всем Восточноевропейском театре военных действий перешли к позиционной обороне.Октябрь
К началу октября на Восточноевропейском театре фронт стабилизировался; русские войска занимали фронт в 1300 км. Германский стратегический план – разгром и выведение из войны России, не был ими выполнен. «Русские вырвались из клещей и добились фронтального отхода в желательном для них направлении» (Гинденбург).
В этом месяце для поддержки Сербии союзниками был создан Салоникский фронт.
1 октября – Рихтгофен: «Дружище Цоймер раздобыл себе моноплан „Фоккер“, и мне снова пришлось плыть одному в волнах житейского моря. Битва в Шампани разгоралась все сильнее. Французы стали опережать нас, и мы были вынуждены создать истребительную эскадрилью. 1 октября 1915 г. мы выехали для ее создания».
Далее Рихтгофен рассказывает о своей первой встрече с лучшим на тот момент германским военным летчиком Бельке: «Сидя в вагоне-ресторане, за соседним столиком я увидел молодого и незначительно выглядевшего лейтенантика. И не было бы смысла о нем упоминать, если бы не тот факт, что он тогда был единственным летчиком, сбившим не один, а целых четыре вражеских аэроплана. Имя его упоминалось во всех донесениях. И я имел на него большие виды именно в связи с его опытом. Мне-то в этом решительно не везло, как я ни старался.
И потому мне ужасно хотелось узнать, как лейтенант Бельке добивается своих побед.
– Скажите, как вам это удается? – наконец спросил я. Кажется, он очень удивился и рассмеялся, хотя спрашивал я его совершенно серьезно.
– Да это просто, – в конце концов, ответил он. – Я подлетаю совсем близко, хорошенько прицеливаюсь, и он, естественно, падает…»
Заметим, что на этот момент четыре сбитых самолета противника – абсолютный рекорд на всех фронтах. На втором месте, как мы знаем, Гарро и Жильбер по три самолета, на третьем месте Брокар – два самолета. По одному самолету сбили Нестеров, Казаков, Ткачев, Гийнемер и Рихтгофен. Борьба за первенство еще только разгорается, и она вся впереди. И в ближайшее время вперед вырвется француз Гийнемер, который в этот день производит вторую успешную высадку шпиона в глубоком германском тылу. [97]
Гийнемер: «Второе задание было еще более жуткое, и я поклялся не исполнять больше таких полетов…
Я прибываю к назначенному месту, ставлю мотор на малый газ, чтобы не привлекать внимания немцев, и спускаюсь спиралью. Два поля подо мной: одно – великолепное, настоящее зеленое биллиардное сукно, – как будто магнитом притягивает меня; другое – полное выбоин, изрезанное бороздами… Я не колеблясь выбираю первое и начинаю спускаться. Продолжая планировать, я не могу удержаться от размышления: „Эта почва, зеленеющая и имеющая такой чудесный вид, точно она переоделась в свои праздничные одежды, чтобы принять меня, – не слишком ли она прекрасна для того, чтобы стать гостеприимной?“
Внимание! Гляжу пристально, наблюдаю и что же замечаю: проволочные заграждения, которые коварно пересекают ее. Это была ловушка для пилотов.
Какое счастье, что я оказался недоверчивым. Я быстро даю полный газ и снова поднимаюсь на высоту и… собираюсь спуститься на другой участок… который я только сейчас бранил…
Но он оказался сносным и, несмотря на многие тревожные толчки при посадке, я имел удовольствие убедиться, что ни одна часть моего самолета не была повреждена. Спустя несколько секунд после высадки своего пассажира, я поднялся без помех и полетел к себе. Все кончилось хорошо, но меня бросало в жар. Право, специальное задание очень скверная штука!»
3 октября – Технический комитет ГВТУ под председательством военного инженера генерал-лейтенанта Н. Л. Кирпичева рассмотрел предложенные Жуковским зажигательные бомбы и отметил, что снаряд, разработанный Стечкиным и Синягиным, «является опасным в обращении, так как его воспламенитель при попадании в него пули может загореться на аэроплане… зажигательный снаряд студента Микулина своему назначению удовлетворяет и может быть допущен на снабжение авиационных частей». (Зажигательный снаряд Стечкина и Синягина состоял из бычьего пузыря, наполненного паклей, бензином и нефтяными остатками.) Таким образом, зажигательная авиабомба большой мощности была принята на вооружение русских ВВС, однако вопрос зажигательных бомб малого калибра не был решен.