Авиаторы Его Величества
Шрифт:
У края летного поля курьер развернулся и начал выруливать ко второму ангару, пока не остановился перед воротами. Расходившиеся в стороны от крыши кабины серые крылья разрезали прозрачный воздух и застыли всего в чейне от Лем.
– Задира Мит! – рассмеялась она.
Открыв дверь, из курьера вышел желтоволосый и долговязый молодой человек, не похожий на капитана и точная копия Кирилла. Дмитрий хотел обнять сестру, но замер, заметив ее спутника. Поколебавшись, он решительно сжал губы и по правилам вежливости вначале поздоровался с ней – просто, без объятий; затем коротко поклонился офицеру.
Алеманд представился и извлек из планшета запечатанный конверт:
– Мои поздравления, кадет Лемаров.
Позабыв обо всем, молодой человек вскрыл письмо. Он восторженно уставился на дюжину строк на гербовой бумаге, размашистую подпись внизу и порывисто выдохнул. Потом застеснялся чувств, нервно вернул лист в конверт и вытянулся перед Алемандом по струнке. Офицер улыбнулся и ответил флотским салютом. Для него было удовольствием смотреть на талантливых молодых людей, стремившихся исполнять воинский долг.
Лем скрестила руки на груди и покачала головой, наградив Алеманда благодарным взглядом.
– Сэр, могу я спросить? – осмелев, произнес Дмитрий.
– Спрашивайте, кадет Лемаров.
– Перехватчик, названный «Сиалла», – ваш? Имя ведь переводится как «ласточка»?
Мария вздрогнула. Она повернула голову в сторону, куда указал брат, и стальные глаза ностальгически потускнели.
– Да, – со сдержанной гордостью ответил офицер. – Я пилотирую ее уже несколько лет.
В словах проскользнула нежность, словно Алеманд заговорил о ком-то родном и любимом; перед глазами вспышками пронеслись засады в ферритовых облаках и битвы. Он заслужил «фульму» подвигами в Россонской войне и очень гордился личным кораблем. Офицер садился в кресло «Сиаллы» при любой возможности и каждый раз наслаждался полетом.
– Может подняться к самому небу… – тихо сказала Мария.
Алеманд обернулся. Она смотрела на «фульму», как смотрят только те, кому навсегда запретили летать. Схожий взгляд офицер видел лишь у друга, в конце Россонской войны искалеченного взрывом на взлетно-посадочной палубе и списанного на землю.
– Вы давно пилотировали перехватчик?
– «Селико» – на Фелимане.
Офицер помедлил. Он не спросил, кто позволил ей сесть за рычаг управления скоростным и нестабильным кораблем, потому что помнил и ее итоговый вылет, и погоню за «Аве Асандаро». Догадку подтверждала и фотография с «лейкором» на частном аэродроме. Аксанев не занимался бы дополнительно с кем попало. Он верил в свою воспитанницу.
Алеманд ощутил нечто сродни ревности. Коршун никогда не уделял ему столько внимания, а Мария – бросила все и сбежала из королевства, причем хлопнула дверью на весь Альконт.
Тем не менее при многих недостатках в ней кипела та же любовь к небу, что и в лучших из известных Алеманду офицеров. Конечно, составленный Коронной Коллегией и подписанный Его Величеством Алегом VI Маркавином закон о запрете женской воинской службы не давал ей шансов даже на самое низкое звание. Однако в гражданский флот и в Службу лорда Корвунд Мария закрыла себе дорогу сама. Постаралась на «отлично».
Алеманд снял с пояса перчатки и протянул ей.
Дмитрий с надеждой посмотрел на сестру, ожидая ее решения, а она озадаченно взглянула на офицера. Какое-то время колебалась, но твердо и по-дружески хлопнула его по плечу:
– Я этого не стою, коммандер Алеманд.
Дмитрий разочарованно выдохнул.
– «Аве Асандаро» прибудет на «Вентас Аэрис» к восьми часам.
В глазах офицера прочиталось замешательство от смены обращения, необычного жеста Марии да и собственного предложения. Младшая сестра Алеманда однажды язвительно заметила, что внезапные импульсы ее брата поражают прежде всего его самого, – и попала в точку.
– Я буду ждать вас на фрегате, – ответил офицер. – Удачного полета, капитан Декс.
– До встречи, – Мария подошла к брату и приобняла его. – Мит, не ошибся ли ты ангаром, выпендриваясь? Дуй в первый.
– Кадет Лемаров, попрощаетесь за меня с родителями?
– Есть, сэр! – отрапортовал Дмитрий и сияющим взглядом проводил Алеманда.
Королевство Альконт заслуженно называют Владыкой Небес. Только военный флот Его Величества насчитывает более тысячи кораблей. В организационных списках перечислены девяносто одна боевая группа, пять эскадрилий, объединенных в два разведывательных крыла, а также около пятидесяти вспомогательных кораблей и «соколы», вольные капитаны на службе Короны.
Боевая группа представляет собой линейный корабль, несущий на борту от шести до двадцати четырех перехватчиков, разбитых на звенья в зависимости от общего числа. Каждое звено может насчитывать от двух до четырех авиаединиц.
Семь боевых групп со старшим флагманом во главе образуют эскадру. Всего их тринадцать. Каждая эскадра имеет уникальное имя и закреплена за Северным, Восточным, Южным или Западным флотами.
Эскадрильи названы в честь своих первых командиров и насчитывают от десяти до тридцати кораблей. В составе Западного разведывательного крыла их две, в составе Восточного – три.
Поскольку подразделения нередко действуют самостоятельно, нумерация на Флоте сквозная: например, пятнадцатая боевая группа является третьей группой Белой эскадры.
Отрывок из вводной лекции в Корпусе Ветра
Вторая посадка на «Вентас Аэрис», в отличие от первой, прошла мирно. Следуя указаниям дежурного авиатеханика, Вильгельм Горрент уверенно опустил галиот на палубу фрегата и обмяк в кресле.
За месяц штурман отдохнул и отвык от неприятностей. Поэтому известие о возвращении в Вердич встретил трагическим стоном. Однако ни Константин Ивин, ни Устин Гризек страдальца не поддержали.
Вспомнив об этом, Вильгельм фыркнул. Механик, c его точки зрения, вообще не имел собственного мнения и во всем слушался капитана, а Устин переживал мятежный подростковый период, когда над разумом властвовали эмоции и непомерное желание выделиться.
Подумав о парне, штурман вздохнул. Несмотря на все его усилия, Устин больше никогда не будет видеть левым глазом так же хорошо, как прежде. Уродливый шрам пропахал лоб, рассек надвое бровь, задел на излете веко и до конца жизни остался напоминанием о джаллийском предательстве.