Авиор
Шрифт:
– Это не значит, что бойцам не приходится вступать в бой, – принял участие в дебатах Кайл, что не пропускал ни одного вечера клуба по интересам в кубрике, – Есть места поспокойнее, а есть и очень горячие. Где, что не наряд, так одна или две стычки. Почитайте сводки с границ. Редко, но бывают даже и убитые. С нашей стороны, – при упоминании о погибших членах Общества и бойцах Корпуса, в кубрике повисло тягостное молчание. Смерть гражданина в возрасте меньше ста лет – это такая редкость, трагедия и ужасающий факт, с которым наши современники, сталкиваясь, зачастую даже не знали, как реагировать.
– Заканчивайте пустую болтовню, – в кубрике появился Эндрю, с трудом проталкиваясь через народ
– Ещё пятнадцать минут, командир, – не меняя положения, разлёгшись на диване, позёвывая ответил Рамирес, – Сам-то что скажешь? Придётся нам в тварей и монстров стрелять?
Эндрю от самого входа в кубрик пёр как реплев. Чётко по прямой. Те, кто были повнимательнее, отходили в сторонку перед ним, а тех, кто был недостаточно расторопен, здоровяк отталкивал в сторону широкими и мощными плечами. Приблизившись к дивану, вокруг которого и происходил диспут, он одной рукой сбросил ноги Рамиреса на пол, а второй поднял Лакруа, сидящего поблизости, резко, быстро, но аккуратно, схватив за майку.
– Кому сказал, расходимся! – рыкнул Эндрю ещё раз на бойцов и те незамедлительно потянулись на выход. Вот только неугомонный Санчес Рамирес встал к нему лицом к лицу, максимально сблизившись и всё дожидался ответа. Он не пытался быть агрессивным, и даже был одним ростом с Эндрю, и хоть уступал тому в комплекции, но точно не в наглости, так что смотрел здоровяку в глаза без страха. Временный командир смерил парня быстрым взглядом, будто просканировал снизу вверх, но всё же ответил, хоть и в своей манере, – Если твоему отряду не повезёт и им достанется такой боец как ты, то возможно им придётся стрелять тебе в спину, когда ты побежишь от первого же слизняка или таракана. А я точно знаю, куда на границу попрошусь. Буду этих тварей стрелять, взрывать, резать и рвать руками и зубами, если придётся.
Кайл незаметно переместившийся от конфликтной точки за мой стол, где я заканчивал уже дополнительное задание по реакции на личном учебном планшете, полушепотом озвучил мне:
– Зря Рамирес к нему под кожу лезет. Ферма родителей Эндрю была ближе всех к старой границе на севере. А когда случился прорыв, уцелел только он, да сестра младшая. Бойцы из группы зачистки Корпуса, что потом добрались и до нашего посёлка, рассказывали, что вытащили обоих из подвала, заваленного трупами слизняков. А они же знаешь, мелкие, медленные, но ужасно любят человеческую плоть, а от того невероятно целеустремлённые. Ползли и ползли, даже по трупам своих же, вниз в подвал, туда, куда закинул отец Эндрю своих детей, чтобы защитить. А в подвале том была пара винтовок и два ящика докризисных патронов. Ещё огнестрельных, с пороховым зарядом. Так Эндрю сестру научил перезаряжать, пока он отстреливался. В подвале, говорят, от пороха дышать невозможно было.
Я уже давно заметил особенность Кайла – когда он сильно нервничал, болтал без умолку. Так же, как и я, когда щёлкал пальцами. В учебниках о таком писали "условный рефлекс". Незаметно и тихо, большая часть народа покинула кубрик, и я заметил, что Эндрю прекратил грызню с Рамиресом, закончившуюся условной ничьей, и теперь стоял, возвышаясь над нашим столом, сложив руки на груди, выглядя ещё более мускулистым.
– Что-то хотел сказать, временный командир? – обратился я к нему, слегка задирая голову, – Что команда для остальных и нас касается?
– Заносчивый ты тип, Дементьев. Наглый. Дед про таких говорил: "Родился с серебряной ложкой во рту". Ещё и человек-плюс, – сказал, словно плюнул, здоровяк.
– А, понял. Просто по
– Больно надо. Всё что захочу, буду доказывать на деле, благо скоро такой случай представится. На Арене, – он крутанулся на пятках, и быстро зашагал на выход из кубрика, на самом выходе уже кинув через плечо, – Через тринадцать минут все в кроватях чтобы лежали.
– О чём это он? – спросил я у сидящего напротив Кайла.
– Да так… – попытался уйти он от ответа, отводя взгляд, пряча его за очками, но почувствовав нависшее напряжение, исходящее от меня, всё же заговорил, – Все спорят, кого сделают командиром после Арены. Основные предположения, что это будет либо Эндрю, либо ты.
– Смешно, – позволил я себе улыбнуться, – Учитывая, что я даже не рвусь.
– Возможно, в этом и причина. Не только ж парни, видят, что у тебя это вышло бы неплохо, но и капитан тоже. Поручает тебе только непростые или важные задания, если ты не заметил, – после сказанного Кайлом я на секунду задумался, припоминая, что именно поручал мне капитан Бронсон. Но чего-то действительно важного на ум мне не пришло. Во всяком случае его поручения казались не сложными. Кайл по-своему трактовал моё молчание и добавил ещё кое-что, как бы подкрепляя свои слова, – Народ даже ставки делает.
– И что же ставят? – теперь уже на самом деле заинтересовался я.
– Соц.рейтинг, – сказал Кайл и тут же осёкся, заметив мгновенно слетевшую улыбку с моего лица, сменившуюся на крайне серьезноое и сосредоточенное выражение лица, и сощуренные глаза. Возможно, он даже пожалел, что честно мне ответил, но я уже не сдерживался, отчитывая своего товарища:
– Вы же знаете, что это запрещено. Нарушает не только несколько пунктов устава, между прочим, но это мелочи. Это на прямую нарушает одну из директив Общества, а это уже… – я попытался подобрать слова, но просились на ум только крепкие и ругательные, так что продолжил я только после того, как глубоко вдохнул и выдохнул, – …ощущается с мерзким привкусом во рту. Сделаем вид, что я про ставки ничего не слышал. И при мне эту тему больше не поднимай, понял? – я даже не рассчитывал, что на этот вопрос Кайл мог ответить как-то, кроме как согласием. Поэтому, не дожидаясь ответа или хоть какой-то реакции, я поднялся и вышел из кубрика. Кайл же, оставшись в одиночестве, прошептал себе тихо под нос, явно жалея о сказанном: "Потому тебе никто и не рассказывал. Кроме меня."
Уже улёгшись в кровать, когда выключили свет, я наконец смог успокоить своё разбушевавшееся сознание. Интересно, что зачастую в различных глупостях, я был готов бойцов нашего отряда поддержать. Какие-нибудь мальчишеские выкрутасы, соревнования, испытания – я не видел в этом ничего плохого, даже если мы вместе с этим нарушали приказы командиров или даже несколько пунктов устава. Но сказанное Кайлом… Я воспринял очень близко к сердцу. Меня часто называли сознательным, и мудрым не по годам, а психолог на занятиях хвалил мою собственную категоричность и умение самостоятельно анализировать собственные эмоции и реакции, так что я постарался слегка отрешиться и подумать, что меня в словах моего нового друга так сильно задело.
Острое и чрезвычайно щепетильное отношение к нашему Обществу и установленным в нём директивами, тяга к справедливости, откуда это во мне? Здесь всё просто – я был свидетелем, когда нарушение установленных правил Общества привело к гибели людей. В том числе самых близких. От воспоминаний неприятно засосало под ложечкой, да и внутри стало серо. Мои родители были чудесными людьми, значимыми величинами в Обществе, но любил я их не за это. А потому что это были мои мама и папа. Самые близкие мне люди. Они воспитали меня, дали мне дорогу в жизнь, они же и объясняли, как эту жизнь жить.