Шрифт:
Anne-Cath. Vestly
AURORA PA HURTIGRUTEN, 1971
AURORA FRA FABELVIK, 1972
Aurora pa Hurtigruten and the following copyright notice:
Copyright © Gyldendal Norsk Forlag AS 1971
Aurora fra Fabelvik and the following copyright notice:
Copyright © Gyldendal Norsk Forlag AS 1972
Machaon®
Аврора
Один-единственный корпус «Ц»
Корпуса зданий в Тириллтопене отличаются цветом. Белые, жёлтые и серые, они стоят на широких лужайках.
Среди них выделяется один. Он тоже стоит на лужайке, но на особенной. Она вся поросла кустами красной и чёрной смородины, сливами и яблонями. Деревца совсем молоденькие, они тянутся к небу и гордятся тем, что уже живут.
Случалось, люди останавливались перед корпусом «Ц». Наверное, удивлялись. Кое-кто радовался, указывая на него, говорил что-то соседу и кивал головой, но были и другие – они смотрели на здание с раздражением, потому что оно отличалось от других.
А вы знаете, каким образом корпус «Ц» обзавёлся деревьями и кустами?
Когда-то давным-давно Аврора увидела, как мама Нюсси готовила варенье на зиму. Тогда в кухне стоял такой аппетитный запах! Авроре, после того как мама Нюсси наполнила банки, разрешили пальчиком собирать варенье со стенок таза и тут же отправлять его в рот. Ещё она помогла относить банки в кладовку в подвале и ставить их на полку. В тот же день Аврора подошла к папе и строго спросила его, будут ли они запасаться вареньем на зиму или нет. Папа ответил, что идея варенья сама по себе очень хорошая, но уж больно дорого стоят ягоды и денег на них у него сейчас нет. Вот так. Ну и что? Папа с Авророй пошли в лес, собрали там малины и черники и сварили целую банку «чернично-малинового», как назвал его папа, варенья. Тут-то они и подумали о том, как было бы хорошо, если бы у их корпуса, на лужайке, росли ягодные кусты. Слово за слово, и папа нарисовал на бумаге план лужайки с растущими на ней кустами красной и чёрной смородины, сливовыми деревьями и яблонями. Рисунок получился такой красивый, что под щекой у Авроры тут же защипало, словно там была кислая ягодка.
Но папа не остановился на этом. Он взял с собой рисунок на общее собрание жильцов и выступил перед ними с такой зажигательной речью, что они его план одобрили. Конечно, некоторые заявили, что он говорит чепуху и ничего из задуманного не получится. Хулиганы погубят посадки – вот были их доводы. Но всё-таки большая часть жильцов посчитала его план заманчивым, и когда папа, мама, Аврора и Сократ вернулись из поездки в Голландию, первое, что бросилось им в глаза, были ягодные кусты и деревца на лужайке, а когда они пригляделись к ним внимательнее, то обнаружили, что каждый ребёнок в их корпусе получил свой ягодный куст или плодовое деревце.
Общее дело объединило жильцов корпуса «Ц». Все ухаживали за посадками, а летом молодежь чуть ли не жалела, что уезжает из дома на
– Может, соберём ягоды сразу же? – предложила Аврора.
– Нет, дадим им дозреть, – сказал папа. – Тогда они станут ещё вкуснее, к тому же я хочу, чтобы в сборе поучаствовала наша мама. В субботу у неё как раз короткий день на работе и она придёт из конторы пораньше.
Аврора свои ягодки ещё не собирала, но каждый день приходила на них смотреть. Нюсси делала то же самое. Она даже пересчитала ягоды на своём кусте и обнаружила, что их у неё больше, чем у Авроры, хотя у Авроры они были чуть крупнее, так что большой разницы между Нюссиными и Аврориными ягодами не было.
Аврора не брала с собой Сократа, когда навещала свой куст красной смородины. Он не понимал, что на лужайке растёт только один его собственный куст чёрной смородины, «Куст Сократа», и считал, что все остальные тоже принадлежат ему.
А из Кнута этим летом получился настоящий садовник. Он на каникулы не уезжал, потому что работал помощником сторожа, и чуть ли не поселился на лужайке. Кнут ухаживал за растениями и следил за тем, чтобы никто их не трогал. На его деревце появилось целых две сливы, и он ими очень гордился, потому что сливы обычно начинают плодоносить только через несколько лет, а не через год, как у него. Впрочем, охранять сад и ухаживать за ним этим летом было нетрудно – в Тириллтопене оставалось не много детей. Но ближе к осени они стали возвращаться, и подростки из других домов стали поглядывать на сад вокруг корпуса «Ц».
– Да у вас здесь целое поместье, – говорили одни.
– Ну и что? – отвечал Кнут. – За лето растения подросли.
– А почему только у вас растет сад? – говорили другие. – Вокруг других корпусов их нет.
– Это потому, что так решили люди, которые живут в нашем корпусе, – объяснял Кнут.
– И вы, значит, заимели настоящую виллу?
– Нет, у нас на лужайке стоит всего один дом, – отвечал Кнут, нагибаясь и выдёргивая сорняки из-под своего сливового деревца.
– И вы считаете себя лучше других, – сказал подросток из тех, что побольше.
– Совсем нет. Вы можете посадить точно такие же кусты.
– Ты дашь мне попробовать хоть одну ягодку? – спросила одна девочка.
– Они не мои. Как же я могу тебе её дать?
– В субботу мы соберём ягоды, – сказала Аврора. – И Нюсси свои тоже соберёт.
– А я соберу урожай нескоро, – вздохнул Кнут и взглянул на свои две сливы – маленькие, жёсткие и зелёные.
На лужайку вышел папа и ещё несколько взрослых, и подростки из других домов ничего больше не спрашивали.
Они только стояли неподалеку и глядели на кусты, а потом повернулись, заговорили о чём-то между собой и пошли восвояси. Но, отойдя на некоторое расстояние, обернулись.
– Хорошо, что Кнут присматривает за кустами, – сказала Аврора, – они глядят на наши ягоды неспроста.
– Да, – задумался папа. – Плохо, что их так много и на всех ягод не хватит. Если мы раздадим ягоды всем, кто живёт в Тириллтопене, на нашу долю не останется ни одной. А теперь, Аврора, иди и ложись спать.
– А можно мне ещё немножечко здесь побыть? – попросила Аврора. – Сейчас в потёмках стало так интересно.
– Только недолго, – разрешил папа и ушёл.
– Мы ведь уже большие, – сказала Нюсси. – И можем выходить из дома, даже когда темнеет.