Австралийская дикарка
Шрифт:
Саманта могла бы всю ночь смотреть, как он ест.
– Сколько было Серебряному Вихрю, когда вы его купили? – вдруг спросил Рзй.
Бандар поднял голову и поймал взгляд Саманты. Его глаза слегка прищурились, потом он посмотрел на Рэя. Девушка готова была умереть на месте.
– Он родился на моем заводе. Как и большинство моих лошадей.
– Вы, наверное, занялись этим очень рано, – заметил Джеральд. – Серебряному Вихрю шесть, а вам не больше тридцати.
– Спасибо за комплимент, но в этом году мне будет тридцать пять. Я унаследовал ферму отца, когда мне было всего шестнадцать. Так что да, вы правы, я рано начал заниматься лошадьми.
И женщинами, невольно подумала Саманта.
– Он всегда был таким горячим? – спросил Рэй. – Серебряный Вихрь, я имею в виду.
– Нисколько. Он был очень послушным, пока участвовал в бегах. Но новая жизнь на конезаводе его несколько возбудила. Однако это вполне понятно. Серебряный Вихрь привык обслуживать нескольких кобыл вдень, а перейти от такой насыщенной сексуальной жизни к полному безбрачию нелегко для любого самца, – сказал Бандар, опять скользнув глазами по Саманте.
Взгляд был совершенно спокойным, но у девушки все равно перехватило дыхание. Она подумала, что шейх говорит о себе, а не о своем коне. Ей почудился скрытый призыв в его взгляде и словах.
– Настанет весна, и все будет в порядке, – продолжал Бандар. – Как Али мне сказал, Вихря здесь ждет целый гарем прекрасных кобылиц.
– Совершенно верно, – подтвердил Тревор. – Дамы ждут с нетерпением.
– Счастливец! – пробормотал Бандар, и его темные глаза опять на секунду остановились на Саманте.
Девушка схватила бокал с вином и отпила такой большой глоток, что едва не закашлялась. Она нещадно ругала себя за разбушевавшуюся фантазию. Не было никакого скрытого призыва в его взгляде. Она его совершенно не интересует. Не может интересовать. Какая же она дура!
С этой минуты шейх больше не смотрел на неё и не говорил ничего, что могло бы быть неверно истолковано. Он вообще ее игнорировал: разговаривал со всеми за столом, кроме нее.
На самом деле Бандар и с остальными не очень много разговаривал. К тому времени, как подали десерт, он выглядел уже очень утомленным: под глазами легли темные тени, он несколько раз потер лоб, как будто не очень хорошо себя чувствовал или был чем-то обеспокоен.
Шейх едва попробовал пирог, потом отставил тарелку и поднялся.
– Я должен извиниться, – сказал он, голос его был столь же напряженным, как и лицо. – Кажется, смена часовых поясов сказывается, и «не лучше не докучать вам своим утомленным видом. Я зайду на кухню и попрощаюсь с Клео. Не хочу, чтобы она думала, что ее пирог мне не понравился. Спокойной ночи. Увидимся утром. Инш Аллах.
И он ушел.
– Ничего себе! – воскликнул Джеральд. – Это было не очень-то вежливо. Мог бы выпить с нами кофе, не умер бы.
– Он плохо выглядел, – кинулась Саманта на защиту гостя, негодуя на нечуткость Джеральда. Разве он не видел, как утомлен был шейх? Он же сказал, что страдает от смены часовых поясов. Правда, сама она не совсем представляла, как это ощущается. Она никогда не уезжала из Австралии. Но когда-нибудь непременно отправится путешествовать. Говорят, это очень расширяет кругозор. Ее кругозор следовало бы слегка расширить. Саманта даже выправила себе загранпаспорт, когда оставила работу у Пола, но так и не решила, что с ним делать дальше.
– А что он там сказал по-арабски? – спросил Тревор. – Инша что?
– Понятия не имею, – ответил Джеральд. – Али никогда так не говорил.
– Спроси его, – предложил Тревор Джеральду.
– Сам спроси, – ответил тот.
– Ну какое это имеет значение! – сказала Саманта раздраженно. – Шейх уедет в конце июня. Он прибыл только на три недели.
– Слава богу, – пробормотал Рэй. – Он и в подметки не годится Али.
Девушка открыла рот, чтобы снова заступиться за красавца араба, но вовремя опомнилась. Еще подумают, что она запала на шейха.
Проблема в том, что она действительно на него запала.
Возвращаясь к себе, Саманта опять изводила себя мыслями о грядущей поездке. Она не хотела ехать с ним! Или уже хотела?
Ответ пришел очень скоро – вместе с самыми невероятными грезами, – когда она лежала ночью в своей одинокой постели.
Солнечным днем они ехали рядом – Бандар на большом сером жеребце, а она на прекрасной гнедой кобыле с белым пятном на груди. Они остановились на берегу реки, и шейх помог Саманте спешиться, а потомдолго не выпускал из объятий, любуясьеелицом. Потом он жадно поцеловал ее. И еще. И еще. Она, затаив дыхание, запрокинула голову. Араб начал медленно, одну за другой, расстегивать пуговицы ее рубашки. Под ней Саманта была совсем голая. Не говоря ни слова, он стянул джинсовую ткань с ее плеч. Ее соски напряглись под его пристальным взглядом. Она хотела, чтобы Бандар коснулся ее грудей, но тот не спешил. Он уложил ее на траву и раздел до конца. День был не теплый. Однако Саманта дрожала не от холода. От страсти. Она прошептала его имя, но шейх велел ей молчать. Она жадно смотрела, как он раздевался. Его тело было потрясающе красиво. Он лег на траву рядам с Самантой и стал ласкать ее. Она едва сдерживалась. Она хотела, чтобы он вошел в нее. Она сказала ему об этом, он улыбнулся, но продолжал ласкать… возбуждать ее. Она застонала от нетерпения. И сказала, что любит его…
– Что за бред! – пробормотала Саманта, в ярости взбивая подушку.
Чувства, которые Бандар вызывает в ней, не имеют никакого отношения к любви. Пусть Саманта совсем неопытна, но она умная девочка, а на дворе двадцать первый век. Просто ей ещеникогда прежде не встречался столь сексуально привлекательный мужчина.
Ярко выраженное мужское начало – вот что притягивало ее к этому арабу, заставляло ее голову кружиться, а сердце неистово колотиться.
Саманта откинулась на подушки, поздравляя себя с тем, какая она трезвая и разумная женщина и как она все верно про себя понимает.
Но, честно говоря, от этого было ничуть не легче. И от всех ее глупых и диких фантазий – тоже. Она чувствовала себя только еще более одинокой, уродливой и несчастной.
Чем скорее этот человек вернется в Лондон, тем лучше. И чем скорее она сама вернется в Сидней, тем лучше. Надо жить нормальной жизнью. А не этими дурацкими иллюзиями.
А пока ей необходимо призвать на помощь здравый смысл. И самообладание. И немножко скепсиса тоже не помешает. Что, собственно, такого случится, если ей придется сопровождать гостя на распродажу? Это ее работа. Нужно просто делать свое дело и выкинуть из головы глупые мечты.