Австралийская улика

Анишина Наталья

– Когда хочешь встретиться с дорогим человеком, никакие препятствия не могут помешать. Я хочу тебя увидеть! Поехал к тебе на квартиру, там сказали, где тебя нужно искать. Говорят, что ты прописалась в больнице. Вот я тебе и позвонил, номер твоего телефона, как видишь, помню. Одному знакомому врачи прописали лекарство, а его нигде нет. Хочу тебя попросить, может быть, ты мне поможешь его достать?

– Хорошо, давай, попробую. Говори, какое.

– Я забыл, какое-то длинное, трудное название.

– Ну, тогда приходи ко мне и принеси бумажку с названием лекарства, а то, как его искать?

– Тогда давай

завтра встретимся в кафе на проспекте Мира, возле Дворца бракосочетания в 16 часов?

– Ты что, решил меня в ЗАГС заманить?

– Если ты согласишься, я готов. – Вадим хохотнул в трубку. – Может быть, моя сто первая попытка стать твоим покорным слугой на всю оставшуюся жизнь окажется счастливой?

– Завтра не смогу, – решительно ответила Катерина. Она пропустила мимо ушей признание Вадима. – После дежурства буду отсыпаться, а послезавтра я приду. Не забудь принести с собой название препарата. До скорого!

– До послезавтра я ждать не могу. Можно, я сейчас приеду к тебе на работу? Так хочу увидеть тебя!

В голосе Вадима чувствовалось неподдельная искренность, мольба и настойчивое желание. Катюха, подумав несколько секунд, согласилась.

– Хорошо, приезжай, найдёшь меня на втором этаже.

Катерина положила трубку. В душе она была довольна: как ловко всё вышло! Риту освободила, Вадим дома. Куда деваться милиции, если у них исчезает фургон с трупами? Как миленькие сделали всё, что она приказала. Если Вадим попадёт в тюрьму, будет навсегда пропащим человеком. Ему нужно помочь выкарабкаться, он не пропащий человек, она хорошо его знала.

В раздевалке Катерина без труда достала из кармана халата Тамары связку ключей. Подобрав ключ к кабинету Чернова, легко открыла его. Порывшись в письменном столе, не обнаружила того, что искала. На одной из полок книжного шкафа внимание её привлекла изящная продолговатая замшевая коробочка. Открыв, её увидела сияющий золотым блеском фонендоскоп.

«Вот ты где! – подумала Катерина, рассматривая инструмент. – Раз не достался Лёве, следовательно, ты не достанешься никому. Похищать я тебя не буду, упаси меня Господи, а вот хорошенько спрятать постараюсь».

Она оглядела кабинет. Открыв шифоньер, пошарив рукой на верхней полке, нашла картонную коробку. «Пусть хранится здесь. По-моему, никому не придёт в голову заглянуть сюда. Чернов завтра, обнаружив пропажу, подумает, что вещь украдена, церемония с награждением отложится на неопределённое время, что мне и надо».

Положив замшевую коробочку в более просторную картонную коробку, она для надёжности прикрыла её бумагами. В самом нижнем ящике стола лежала толстая папка. Бросился в глаза знакомый почерк Лёвы. На титульном листе его рукой было написано: «РЕЗЕРВЫ ВАШЕГО ОРГАНИЗМА».

«Это же Лёвина рукопись монографии», – пронеслось у неё в голове. Полистав рукопись, она подумала: «Странно, почему она находится в столе у Чернова? Как могла она к нему попасть? Не та ли эта рукопись, что исчезла из квартиры Лёвы, когда Рита выходила в гастроном? Неужели это Чернов её похитил?»

Рядом лежала кассета. Катерина вставила её в магнитофон. Послышалось шипение, треск, потом она услышала голос Лёвы.

– Ну, какой ты начмед? – по интонации, с которой говорил Лёва, Катерина поняла, что он был зол. – Сколько я тебе написал докладных о беспорядках в больнице? Не считал? То-то и оно, что не считал и не читал ни одной моей докладной. Они лежат мёртвым грузом, тебя не колышет, что в больнице в киосках продаются поддельные лекарства. Больные их покупают, тратят денежки и травятся. Ко мне уже около тридцати человек обратилось. Я выводил пострадавших из критических состояний. У одного гипертонический криз, у другого почечная недостаточность, у третьего аллергическая сыпь, у четвёртого в крови изменения. Я не придумал это. У меня всё записано, каждое обращение больного зафиксировано: от приёма какого лекарства стало плохо, в каком киоске лекарство приобрёл, что за конкретные проявления были, и какую помощь я оказал пострадавшему. Где эти докладные и списки больных? У тебя. Ты, как начмед, что-нибудь предпринял? Ни-че-го. Всё как было, так и остаётся. Я требую, чтобы ты разобрался с моими докладными. Нужно закрыть в больнице аптечные киоски, в которых продаются фальсифицированные лекарства. Кто разрешает продавать поддельные лекарства? Ты посмотри, посмотри, какой вред здоровью они наносят людям.

– Ты сам должен прекратить применять больным лечение травами. Твоя фантазия здесь не уместна.

Это был голос Чернова.

– Вот, когда откроешь клинику, там лечи больных, чем хочешь, а в больнице нет у тебя таких прав, чтобы применять тобой придуманные подозрительные настои.

– Какие подозрительные? – Катерина услышала возмущённый голос Лёвы. – Э-то на-род-на-я медицина! – по слогам произнес Ястребов. – Веками проверенные средства от разных болезней. Моя бабушка семьдесят лет лечила больных разными снадобьями, все её записи у меня сохранились. Она прожила больше девяноста лет. А ей рецепты передала её мать. Все составы трав полезны больным. В них собрана мудрость и сила нескольких поколений, ты это понимаешь? От моих настоев и методов лечения ещё никому хуже не стало. Я стараюсь в каждом больном найти скрытые резервы здоровых сил, разбудить их и направить на выздоровление. Мне это удаётся. Заметь, без назначения лекарств. Скоро данные опубликую в монографии «Скрытые резервы организма», трактат почти готов.

Голос Чернова:

– Слушай, Ястребов, ты, говорят, составил из разных трав какой-то настой, который наркоманов излечивает и у курильщиков отбивает охоту курить… Продай рецепт мне.

– Ещё что захотел! Ты же не веришь в лечение травами, зачем они тебе?

– Это две разные вещи. Я сам принимать настои не собираюсь. У меня просили врачи, которые занимаются лечением наркоманов.

– Так я и поверил в твои благие помыслы. Будешь на моём составе деньги зарабатывать. Нет. Пусть твои врачи сами подберут травы, которые помогут клиентам. Только я заранее могу сказать: ничего у них не получится. Травами нужно несколько десятилетий заниматься, чтобы хорошо их узнать. Я скоро буду лечить пациентов в своей клинике, никто не сможет мне там мешать. Совсем недолго осталось подождать. Закончу монографию и вплотную займусь делами по открытию отделения.

– В монографии ты должен поставить меня в соавторы.

– Нет, на это я не соглашусь, – твёрдо возразил Лёва. – Это мой труд, ты к нему не имеешь никакого отношения.

– Ты работаешь в больнице, где я отвечаю за лечебный процесс. Поэтому моя фамилия должна стоять в числе авторов. Я дам положительный отзыв.

– Понимаю. Если я тебя беру в соавторы, то ты даёшь лестный отзыв о моей работе. Заявляю прямо: – Нет! Я поставлю в соавторы фамилии тех, кто действительно помогает мне, это врачи моего отделения. Они мои единомышленники. Ты только палки в колёса умеешь ставить.