Австралийское сокровище

Уэй Маргарет

— Бедная бабушка, — промолвила Кристин. — Никто не оплакивает ее.

— Она причинила людям много вреда.

— Да, конечно. — Даже теперь Митч не знает всей правды до конца, вздохнула она.

— Давай забудем о Рут, несмотря на то что сегодня ее поминки. Собираешься погостить здесь?

— Мне некуда спешить. — Она не хотела говорить о своей карьере, от которой успела устать. Сколько еще дорогих вещиц от знаменитых кутюрье ей предстоит надевать и снимать? Сколько еще съемок в журналах она может вынести, замерзая в летней одежде в разгар зимы?

Он посмотрел

на нее.

— Что значат твои слова?

— Я так долго и усердно работала, что заслужила отдых. — Она очень постаралась придать своему голосу непринужденный, даже будничный тон.

— А тебя не волнует, что они в твое отсутствие могут найти свежее лицо и подходящую фигуру?

— Нет, не волнует. — Она сказала правду. — Я сбежала отсюда не потому, что хотела стать моделью.

Выражение его лица стало презрительным.

— Крисси, ты меня удивляешь! Я отчетливо помню твои слова, что ты хороша только для этого бизнеса. Но это не правда. Не только Кайл славился успехами в школе, ты тоже. Ты могла бы стать кем угодно. Я бы подождал.

— Нет, ты бы не подождал? — Слова вырвались сами собой. Кристин никак не могла побороть свой гнев. Это была первая вспышка ярости, на которую Митчелл напросился. Усилием воли Кристин взяла себя в руки. — Ты хотел меня как некий подарок, упакованный и доставленный на дом. Но я была не готова. Мне не хватало воздуха. И не только в моем собственном доме, нигде. Я была раздавлена эмоционально, нравственно, почти физически. Ты не понимал меня. Да и как ты мог понять? Ты рос в счастливой, любящей семье. Ты родился с верой в себя и в свое предназначение в мире. А я была брошена и забыта, как бедная Сьюзен. Мне было необходимо всем что-то доказать.

— Слава богу, она оказалась слишком низенькой для мира моды, — жестоко заметил он, стараясь отделаться от чувства смущения и тоски.

— Тебе не стоит говорить так.

— Не стоит, знаю. Извини. Тем не менее ты спасла меня от чувства вины за собственную несостоятельность.

— Мы были слишком юными, чтобы жениться, Митч. — На ее на прекрасном лице появилось умоляющее выражение.

— Хотел бы я все забыть. — С горечью он отвел взгляд от милого лица и сосредоточился на руках. Совершенно некстати. Он помнил каждое движение этих длинных пальцев, ласкающих кожу и возбуждающих его. — А я, дурак, думал, что ты без ума от меня, как и я от тебя. Ты могла бы предупредить меня.

Хотя тогда я, вероятно, был совершеннейшим болваном.

Она рассмеялась.

— Мне важно было найти себя. Такая неоперившаяся, зависимая девочка, как я, не могла выйти замуж.

— Очень мудро, — горько заметил он. — А сейчас ты нашла себя?

— А ты?

— Не знаю, что еще мне нужно искать, — ответил он холодным, резким голосом. — Я думал, моя мечта — ты. Мы могли бы не спешить, если ты этого не хотела.

— Не спешить? Да мы с ума сходили друг от друга. Мы постоянно занимались любовью. Ты не мог ждать. Мы были большими детьми, и ты стремился к браку.

— А ты нет? — спросил он раздраженно. — Сколько раз ты говорила о свадьбе? Да ты жизни не представляла без меня! Ладно. Может, еще скажешь, что горевала в разлуке со мной. Хотя все — ложь.

— Не ложь, — пробормотала она с отчаянием. — Я испугалась, Митч. Мои проблемы, мой дом. Семья… Я должна была убежать — подальше от своей бабушки, даже от тебя. Я должна была найти себя.

— Что ж, Крисси, что хотела, то и получила. — К ее удивлению, он рассмеялся. — Люди уже смотрят на нас. Не думаю, что сегодня — подходящий день для сведения счетов. Я — мужчина, наслаждающийся мирной жизнью.

— Жаль, что ты не можешь наслаждаться ею в полной мере. — Девушка повернула голову, чтобы кивнуть на прощание кому-то из соседей.

— Только не с тобой, мой закадычный друг!

— Это так теперь называется? — Она с вызовом посмотрела на Митча. — Закадычные друзья? Будучи лучшими друзьями, мы все же продолжали бороться друг с другом.

— Забудь. Мы не могли не ссориться.

— Сейчас происходит то же самое, — сказала она.

Митч с золотистой гривой волос и блестящими, словно звезды, глазами, был красивым, обаятельным мальчиком, излучающим энергию и радость.

Теперь того Митча не стало. — Я приехала обратно не для того, чтобы расстраивать тебя, Митч.

— Ты уверена?

— Уверена. — Возбуждение пробежало вдоль позвоночника, скользнуло по коже, спустилось к ногам.

— Хорошо, потому что мне показалось, будто все наоборот. Твой побег меня сильно задел, Крисси.

Неприятный эпизод в жизни, но бесценный урок на будущее. И будь я проклят, если когда-нибудь снова полюблю тебя.

— А я просила тебя о любви?

— Да, каждый раз, когда была в моих объятиях. Вспомнив о том, где они находятся, он понизил голос.

— Я любила тебя, Митч. — Она подняла к нему лицо, черный цвет траурного костюма оттенял блеск ее волос.

— Да черта с два ты любила, — грубо возразил он, смотря на нее с неприкрытым отвращением.

Она почувствовала, что бледнеет.

— Как я могу приехать в Марджимбу, когда ты там?

— Проклятие, Крисси! Мы будем не одни.

Ему отчаянно захотелось схватить ее и унести прочь, и, чтобы сдержаться, он засунул руки в карманы.

— Сегодня мы просто прояснили ситуацию. И никогда не говори мне «Я любила тебя». Однажды я попался на эту удочку, но больше не попадусь. Я буду мил и дружелюбен, когда ты приедешь. Я сделаю это ради матери. Она всегда хорошо относилась к тебе, поэтому, пожалуйста, прими ее приглашение.

— Я так понимаю, что об объятиях и поцелуях речи не идет, поэтому вот моя рука, — любезно сказала Кристин. На мгновение показалось, что он не примет ее руки. — Люди смотрят, Митч. Ты же принадлежишь к воспитанным молодым людям, не забыл?

Он снова помедлил, скованный и настороженный, а затем сжал своими сильными пальцами протянутую руку.

Электричество вспыхнуло между ними яркой искрой. Они оказались одни в комнате, остальные растворились в тумане.

Первобытное желание сотрясло его тело, и она знала, что это произойдет. Желания не поддавались контролю, он хотел ее тогда и хочет теперь.