АВТОБИОГРАФИЯ ЙОГА
Шрифт:
– По моей просьбе, свамиджи, сделай, пожалуйста, еще одно дело, – сказал великий учитель, – Не напишешь ли ты небольшую книгу о единой основе Христианского и Индусского Писания? Покажи параллельными ссылками, что вдохновенные сыны Божии говорили одни и те же истины, не затуманенные сектантскими разногласиями людей.
– Магарадж[ 2 ], – неуверенно возразил я, – в состоянии ли я буду выполнить это указание?
Бабаджи тихо засмеялся.
– Сын мой, к чему сомнение? – уверенно сказал он. – Чьих рук все это дело и кто свершитель всех действий? Что бы Господь ни побудил меня сказать, это обязательно претворится
Я счел себя уполномоченным на это благословением святого и согласился написать книгу. Чувствуя, что пора уходить, я неохотно поднялся со своего сиденья из листьев.
– Ты знаешь Лахири? – спросил учитель, – Он великая душа, не правда ли? Расскажи ему о нашей встрече. – Затем он передал мне весть для Лахири Махасая.
Когда я скромно преклонил колени, прощаясь, святой по-доброму улыбнулся.
– После того как книга будет закончена, я навещу тебя, – пообещал он. – А пока до свидания.
На следующий день я оставил Аллахабад и сел на поезд в Бенарес. Придя домой к моему гуру, я без промедления рассказал историю о чудесном святом на кумбха мела.
– О, неужели ты не узнал его? – В глазах Лахири Махасая играли смешинки. – Я вижу, что ты не мог узнать, так как он воспрепятствовал тебе. Он и есть мой несравненный гуру, небесный Бабаджи!
– Бабаджи! – повторил я, охваченный благоговейным трепетом. – Йоговский Христос Бабаджи! Видимый невидимый спаситель Бабаджи! О, если бы я мог вернуть прошлое и еще раз побыть в его присутствии, чтобы ощутить блаженство у его лотосных стоп!
– Ничего, – утешительно сказал Лахири Махасая. – Он же обещал повидать тебя вновь.
– Гурудев, божественный гуру просил передать вам весточку: «Скажи Лахири, что запас силы на эту жизнь истощается, он почти кончился».
Едва я произнес эти загадочные слова, тело Лахири Махасая затрепетало, как от электрического разряда. В один миг все в нем стихло, улыбающееся лицо стало невероятно суровым. Тело побледнело и стало как деревянная статуя, сидящая мрачно и недвижно. Я был смущен и встревожен. Никогда в жизни я не видел, чтобы это радостная душа являла такую суровость. Другие присутствующие ученики со страхом впились в него глазами.
Три часа прошло в молчании. Потом Лахири Махасая вернулся к своей естественной бодрой манере поведения и тепло обратился к каждому из чела. Все облегченно вздохнули.
По реакции учителя я понял, что весть Бабаджи, несомненно, была сигналом, по которому Лахири Махасая узнал, что тело его скоро умрет. Внушавшее ужас молчание доказывало, что мой гуру, контролируя свою сущность, отсек последнюю ниточку привязанности к материальному миру и ушел в вечно живое тождество в Духе. Замечание Бабаджи выражалось иными словами: «Я всегда буду с тобой».
Хотя Бабаджи и Лахири Махасая были всеведущи и не имели необходимости общаться друг с другом через меня или кого-либо иного, но великие часто снисходят до исполнения той или иной роли в человеческой драме. Время от времени они передают пророчества через посланцев обычным путем, для того чтобы впоследствии у широкого круга людей, узнавших об этом, осуществление этих слов могло вызвать большую веру в Бога.
Вскоре я оставил Бенарес и в Серампуре взялся за работу над книгой о Писаниях, о которой просил Бабаджи, – продолжал Шри Юктешвар. – Не успел я приняться за дело, как уже был в состоянии сочинить стих, посвященный бессмертному гуру. Мелодичные строки без усилий текли из-под пера , хотя никогда ранее я не брался за санскритскую поэзию. В ночной тиши я занялся сравнением Библии и Писаний Санатана дхармы[ 3 ]. Приводя слова благословенного Господа Иисуса, я показывал, что учения Его по существу едины с откровениями Вед. К моему утешению, книга Святая наука была закончена в короткое время, это привело меня к пониманию, что такая скорость была следствием милостивого благословения моего парамгуру[ 4 ] магараджа.
Утром, после своих литературных усилий, – продолжал учитель, – я отправился сюда на Рай гхат, чтобы искупаться в Ганге. Гхат был пуст, и я немного постоял, наслаждаясь живительным покоем. После погружения в искрящиеся воды я собрался домой. Единственным звуком в тишине было шуршание и шлепанье в ритм каждому шагу омытой в Ганге ткани. Когда я прошел мимо большого баньянового дерева у реки, какой-то сильный импульс заставил меня оглянуться. Там, в тени баньяна, в окружении нескольких учеников сидел великий Бабаджи!
– Приветствую тебя, свамиджи! – прозвучал чарующий голос учителя, убедив меня, что я не сплю. – Я вижу, ты успешно завершил работу над книгой. Как я и обещал, я здесь, чтобы поблагодарить тебя.
С бьющимся сердцем простерся я у его стоп.
– Парам-гуруджи, – умоляюще сказал я, – не почтите ли вы и ваши чела своим присутствием мой находящийся поблизости дом?
Высочайший гуру, улыбаясь, отказался.
– Нет, дитя, – сказал он, – мы люди, которым нравится тень деревьев, это место для нас вполне удобно.
Подождите пожалуйста, немного, учитель, – я умоляюще взглянул на него, – Я мигом вернусь с кое-какими сладостями[ 5 ].
Когда через несколько минут я вернулся с блюдом различных лакомств, увы, баньян более не укрывал своей тенью небесную группу. Я все обыскал вокруг гхата, но сердцем знал, что маленькая группа уже улетела на крыльях эфира.
Я обиделся до глубины души. «Если даже мы снова встретимся, то не стану с ним разговаривать, – уверял я себя. – С его стороны нехорошо было оставить меня так внезапно». Это была, конечно, обида любви, и ничто иное. Несколько месяцев спустя я посетил Лахири Махасая в Бенаресе. Когда я вошел в его маленькую гостиную, гуру, улыбаясь, сказал:
– Заходи, Юктешвар. Не встретил ли ты только что на пороге моей комнаты Бабаджи?
– Да неужели? Нет, не встретил, – удивленно ответил я.
– Иди сюда, – Лахири Махасая мягко коснулся моего лба, и я тут же увидел у двери фигуру Бабаджи, подобную цветущему лотосу.
Я вспомнил прежнюю обиду и не поклонился. Божественный гуру смотрел на меня непроницаемым взглядом:
– Я тебе неприятен? – Господин, как же мне будет приятно? – ответил я. – Из воздуха вы появились с вашей магической группой и в воздухе рассеялись.