Автобиография

Mark Twain

AUTOBIOGRAPHY OF MARK TWAIN: THE COMPLETE AND AUTHORITATIVE EDITION, VOLUME I

Печатается с разрешения издательства University of California Press.

Исключительные права на публикацию книги на русском языке принадлежат издательству AST Publishers. Любое использование материала данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателя запрещается.

Между 1870 и 1905 годами Марк Твен (Сэмюэл Клеменс) неоднократно и с большими перерывами пытался написать (либо надиктовать) свою автобиографию, всякий раз откладывая рукопись, прежде чем добивался ощутимого прогресса. К 1905 году у него насчитывалось тридцать – сорок таких фальстартов – рукописей, которые были, по существу, экспериментами, набросками эпизодов и глав. Многие из таковых сохранились в «Архивах Марка Твена» и двух других библиотеках. В некоторых из этих рукописей он продвигался настолько далеко, что назначал номера глав, определявших их место в начале или конце книги, пробелы между которыми он так и не заполнил, не говоря уже о том, чтобы полностью завершить повествование. Никому не приходилось сталкиваться с более подробным текстом – лишь с краткими обрывками его жизнеописания.

Такой

подход к делу писатель изменил в январе 1906 года, когда начал почти ежедневно диктовать стенографистке. Вскоре он решил, что эти «Автобиографические диктовки» должны составить костяк того, что он впоследствии назовет «Автобиографией» Марка Твена. За несколько месяцев он провел ревизию скопившихся у него начатых и незаконченных отрывков и принял решение, что из этого включить в новую серию диктовок, а что оставить неопубликованным. К тому времени как Твен надиктовал более двух с половиной сотен таких отрывков (и написал в декабре 1909 года заключительную главу о недавней смерти своей дочери Джин), им было скомпоновано больше полумиллиона слов. Он объявил свою работу законченной, но настаивал на том, что ее следует публиковать полностью не ранее чем спустя сто лет после его смерти, которая случилась менее чем через четыре месяца, 21 апреля 1910 года.

Этот запоздалый успех проекта, который сопротивлялся завершению в течение тридцати пяти лет, можно приписать двум новым условиям. Во-первых, автор наконец нашел квалифицированную стенографистку, которая также представляла собой отзывчивого слушателя, – Джозефину С. Хобби, поощрявшую его избрать в качестве литературного приема диктовку – с чем он экспериментировал еще в 1885 году. Во-вторых, и не менее важно, надиктовывание текста облегчило следование некоему композиционному стилю, к которому Твен уже склонялся в последние двадцать лет. Как он выразил это в июне 1906 года, ему наконец удалось увидеть, что «правильный способ» диктовать автобиографию – это «начинать повествование не с какого-то определенного периода, а свободно блуждать по всей жизни, говорить только о том, что интересует тебя в данный момент, оборвать повествование в тот момент, когда этот интерес грозит угаснуть, и перевести разговор на новый и более интересный предмет, который к тому времени сам вторгся в твою память» [1] .

Такое смелое сочетание диктовки и беспорядочных воспоминаний оказалось неожиданно раскрепощающим, в значительной степени потому, что создавало не стандартное, консервативное повествование, неумолимо движущееся к смертельной развязке, а скорее серию спонтанных воспоминаний и комментариев по поводу как настоящего, так и прошлого, расположенных просто в порядке их возникновения. Проблема метода была решена. Раскрепощало и специально оговоренное условие посмертной публикации, но эта идея присутствовала с самого начала и была тесно связана с амбициозным стремлением Клеменса рассказать всю правду, без изъятий. Как он сам объяснял в 1899 году интервьюеру: «Книга, которой не суждено быть опубликованной в течение целого столетия, дает автору свободу, которую он не мог бы обеспечить никаким иным способом. В этих условиях ты можешь изобразить человека без предубеждения, в точности таким, каким ты его знал, и при этом не бояться задеть его чувства либо чувства его детей и внуков». Посмертная публикация предполагалась также для того, чтобы облегчить Клеменсу возможность исповедаться даже в постыдных сторонах своего жизненного пути, но эта цель оказалась иллюзорной. В том же самом интервью 1899 года он признался, что «человек не может рассказать всю правду о себе, даже если убежден, что написанное им никогда не будет увидено другими» [2] .

Но если отсрочка публикации и не смогла превратить его в исповедального автобиографа, то все же дала ему свободу высказывания нетрадиционных мыслей о религии, политике и проклятом роде человеческом, не опасаясь остракизма. В январе 1908 года он припомнил, что издавна имел «обыкновение в приватном разговоре с друзьями высказывать всякое частное мнение в отношении религии, политики и людей», – прибавляя, что он бы «никогда не мог и мечтать напечатать хоть одно из них» [3] . Необходимость отсрочить публикацию подрывных идей представлялась ему очевидной. «Мы подавляем в себе непопулярное мнение, потому что не можем позволить себе заплатить горькую цену за его обнародование, – писал он в 1905 году. – Никому из нас не нравится, когда его ненавидят, никому не нравится быть изгоем» [4] . Поэтому возможность открыто высказать свою точку зрения (а то и признаться в грехах) по-прежнему оставалась достаточным оправданием для переноса публикации на посмертный период.

Однако спустя семь месяцев, после того как в 1906 году приступил к «Автобиографической диктовке», Клеменс все же дал согласие – которого настойчиво добивались – на частичную публикацию того, что на тот момент было им накоплено. Он сам проследил за подготовкой к публикации примерно двадцати пяти коротких отрывков из автобиографических рукописей и диктовок в «Норт американ ревью». При этом каждая подборка была сознательно смягчена для того времени и аудитории и предварена

следующим уведомлением: «Ни одна часть автобиографии не выйдет в виде книги в течение жизни автора» [5] . Но уже довольно скоро после смерти Клеменса его распоряжение отложить публикацию на сто лет начало игнорироваться – сначала в 1924 году Альбертом Бигелоу Пейном, официальным биографом Марка Твена и первым литературным душеприказчиком, а затем, в 1940 году, преемником Пейна Бернардом Де Вото и позднее всего – Чарлзом Нейдером в 1959 году.

Тем не менее каждый из этих редакторов взял на себя опубликование только части текста, и ни один не отважился сделать это в том виде, в каком фактически хотел этого Клеменс. Пейн не нашел ничего лучшего, как начать свое двухтомное издание с пригоршни тех пробных набросков, что были сделаны до 1906 года, а также нескольких текстов, которые, вероятно, никогда не были их частью. Он расположил их «согласно воле автора… в том порядке, в каком они были написаны, безотносительно хронологической последовательности событий» [6] . Теперь становится ясным, что его понимание «воли автора» было ошибочным: Клеменс никогда не намеревался включать в книгу все эти фальстарты, тем более в том порядке, в каком они были написаны; он намеревался опубликовать в таком виде только диктовки, начатые в 1906 году. Но после избрания такого курса у Пейна осталось место лишь для еще одной пригоршни диктовок, сделанных в 1906–1909 годах. Вдобавок он почувствовал себя обязанным изъять или даже изменить некоторые куски, не уведомив об этом читателя. В конечном счете он признал, что опубликовал лишь примерно одну треть того, что считал полным текстом [7] .

Де Вото критически отнесся к принятию Пейном того приема изложения, который Марк Твен изначально придал этим диктовкам, «когда они перемежаются банальностями, не относящимися к делу замечаниями, вырезками из газет и несущественными письмами – не связанными между собой и расположенными без плана». Вместо этого он предпочел напечатать только те пассажи, которые Пейн оставил неопубликованными, вытащенными из «рукописи, в которой было собрано все, что Марк хотел иметь в своих мемуарах». И с огромным удовлетворением сказал, что «модернизировал пунктуацию, удалив тысячи запятых и тире, и, вероятно, должен был бы выбросить их на сотни больше». Он был уверен, что «придал книге более связный замысел, чем был у Марка Твена», бесцеремонно заявляя, что «“выпустил” из нее то, что показалось ему “неинтересным”» [8] .

Нейдер тоже был недоволен тем, что Пейн принял замысел Марка Твена публиковать автобиографию «не в хронологическом порядке, а в той последовательности, в какой она написана и надиктована. Что за странная идея! Как будто временной поток при создании сочинения каким-то таинственным образом является более знаменательным, чем поток автобиографического времени!» [9] . Нейдер получил разрешение от «Наследия Марка Твена» скомбинировать примерно тридцать тысяч слов из неопубликованных диктовок с тем, что уже опубликовали Пейн и Де Вото. Как и Де Вото, он выпустил из текста то, что ему не нравилось, и был обязан исключить те куски, публикацию которых не одобрила дочь Клеменса Клара Клеменс-Самосуд. Затем Нейдер (фигурально) порезал и перекомпоновал отобранные тексты, так чтобы они приблизительно соответствовали общепринятому хронологическому изложению, то есть сделал то самое, от чего отказался Марк Твен.

Результатом этих нескольких редакторских замыслов стало то, что ни один текст «Автобиографии», опубликованный на данный момент, не является полным даже отдаленно, и еще в меньшей степени полностью авторским. Таким образом, целью настоящей редакции является издание полного текста, как можно более приближенного к тому виду, в каком Марк Твен хотел, чтобы он был опубликован после его смерти. Эта цель только недавно стала достижимой по той простой причине, что никто не знал, какие части из огромной массы автобиографических рукописей и машинописных текстов Марк Твен намеревался в нее включить. По сути дела, долго преобладало допущение, что Марк Твен сам не решил, что включать, а что нет, что он оставил гигантскую и очень запутанную рукопись, неполную и незаконченную. Это допущение было ложным. Хотя Марк Твен не оставил никаких специфических указаний (даже документации по инструкциям, которым якобы следовал Пейн), но внутри огромного объема автобиографических документов было запрятано более чем достаточно ключей, дающих понять, что он фактически остановился на окончательном варианте «Автобиографии», а также какие из предварительных опытов должны быть в нее включены, а какие выпущены.