Автобиография
Шрифт:
Одним из своих лучших тренерских качеств я считаю умение быстро принимать решения, основываясь на бесспорных фактах и собственном убеждении. Мне было абсолютно ясно, что надо сделать, чтобы преодолеть этот кризис. Если бы я ушел от конфликта, то еще выше поднял бы авторитет Кина в раздевалке, еще больше уверил бы его в собственной правоте, дал бы ему время, чтобы убедить в этом остальных. А он был неправ, он поступил дурно.
Оглядываясь назад, вспоминаю немало случаев с участием Роя, которые постепенно привели его к уходу из клуба. Самым ярким из них, конечно, был его конфликт на чемпионате
Мы с моим братом Мартином тогда поехали на неделю в отпуск, чтобы отметить мое шестидесятилетие. Отправляясь на ужин, я не стал брать телефон, но Мартин свой захватил, и когда мы уже собирались уходить, он зазвонил. Это был Майкл Кеннеди, пытавшийся со мной связаться. Он дал понять, что на Сайпане, где ирландская сборная готовилась к старту чемпионата мира, что-то произошло. «Тебе надо поговорить с Роем, ты единственный человек, которого он может послушать», – сказал мне Майкл. Я был озадачен; совершенно не понимал, отчего Майкл так расстроен, пока он не рассказал мне подробности ссоры между Роем и Миком Маккарти. Он дал мне телефон Роя, по которому я не смог дозвониться, поэтому попросил, чтобы Рой сам мне позвонил.
В трубке раздался голос Кина. «Рой, о чем ты вообще думаешь?» – спросил я его, и он выплеснул на Маккарти всю свою злость. Я сказал: «Успокойся и позволь мне дать тебе совет. Ты же не хочешь, чтобы твоих детей в школе начали преследовать из-за этой истории? Подумай о своей семье, подумай о том, какой это для них будет кошмар. Пресса забудет о чемпионате мира и вместо него все лето будет писать только про тебя».
Он знал, что я прав. Я предложил ему вернуться к Маккарти, поговорить с ним с глазу на глаз, уладить все недоразумения и пообещать вернуться в команду. И Рой согласился. Но к тому времени, как он смог вернуться, Мик уже дал пресс-конференцию, на которой рассказал обо всем, что происходит, и обратная дорога для Роя оказалась закрыта.
Я полностью поддержал Роя в том конфликте, ведь, выступая за «Манчестер», он привык к высоким стандартам подготовки. Естественно, у него были все причины для злости из-за слабой тренировочной базы с полным отсутствием инвентаря и экипировки. И как капитан сборной он имел полное право выражать свое недовольство, вопрос только в том, насколько далеко он имел право зайти.
Какими бы плохими ни были условия на Сайпане, Рою не следовало так сильно гневаться. Но в этом был весь Рой, человек крайностей.
Я всегда защищал своих игроков, и Кин тут не исключение. Это часть моей работы. Даже если они были неправы, я все равно вставал на их сторону и не считаю нужным за это извиняться. Были времена, когда я говорил себе: «Господи, и о чем ты только думал?» (Кэти часто задавала мне этот вопрос), но при этом не мог предать своих игроков. Я не имел права публично их осуждать. Конечно, порой мне приходилось их наказывать, налагать штраф или какие-то другие взыскания, но это никогда не выносилось на публику. Иначе мне тем самым пришлось бы отказаться от одного из моих главных принципов как тренера: всегда защищать своих футболистов. Нет, не защищать их, а оберегать от нападок извне.
В современном футболе звездные игроки часто обладают большим влиянием, чем тренер. В мои игровые годы ни у кого и духу не хватило бы перечить тренеру, это означало бы немедленную смерть. Сейчас же все иначе, и мне не раз приходилось слышать в последние годы истории об игроках, использовавших свое влияние против тренера, об игроках, получивших в этом поддержку со стороны широкой публики и даже менеджмента клуба. Футболист всегда может высказать свое негодование любому, кто захочет его выслушать, но тренеру, чья ответственность гораздо выше, такое непозволительно.
Мне кажется, Рой понял, что его игровая карьера близится к закату, и начал думать о себе как о тренере. Он стал брать на себя тренерские обязанности, но публичная критика своих одноклубников на телевидении ничего общего с ними не имеет.
Не дав хода тому видео, мы не позволили Рою потерять уважение со стороны своих партнеров по команде. Но после произошедшего на той встрече в моем офисе Рою места в клубе больше не было.
Я никак не мог допустить утраты контроля над командой, ведь без него я перестал бы быть тренером. Как и в случае с Дэвидом Бекхэмом, я понимал, что как только в клубе начнет распоряжаться игрок, нам конец. Футболистам нравится такой подход, им нравятся жесткие тренеры. Или которые могут быть жесткими.
Игрокам нравятся сильные тренеры, в этом есть свои плюсы. Они думают: «Во-первых, может ли он привести нас к победе? Во-вторых, может ли он помочь мне играть лучше? В-третьих, верен ли он нам?» С точки зрения игрока это очень важные вопросы, и если ответ на все три – «да», то тогда они готовы будут простить тебе все что угодно. За свою карьеру я не раз выходил из себя после игр, не раз позволял своему гневу и эмоциям взять над собой верх. И этим отнюдь не горжусь. Порою я возвращался домой, с ужасом ожидая последствий. Может, игроки больше не захотят со мной разговаривать? Может, они будут злиться на меня, строить заговоры, что-то замышлять? Но вернувшись на базу в понедельник, я обнаруживал, что они боятся меня сильнее, чем я их. Ведь увидев меня потерявшим самообладание один раз, они не горели желанием испытать на себе мой гнев снова.
Рой – парень умный, и я не раз заставал его за чтением интересных книг. Если он в хорошем расположении духа, то лучшего собеседника тебе не найти. Физиотерапевты часто приходили и спрашивали, в каком настроении Рой сегодня, ведь от этого зависело состояние и всех остальных игроков, настолько большим влиянием он обладал в раздевалке.
Но перемены в его настроении были абсолютно непредсказуемы: в один момент он мог быть просто душкой, а уже через минуту становился абсолютно невыносим.
В своем роде уход Роя пошел клубу только на пользу: многие игроки были запуганы им до такой степени, что после его отъезда сразу же воспряли духом и стали играть лучше, например, Джон О’Ши и Даррен Флетчер. Болельщики, впрочем, были сильно недовольны происходящим, и на разминке перед игрой против «Лилля» в Париже 2 ноября 2005 года освистали команду. Частично это было следствием того, что Рой сказал в том интервью нашему телеканалу, и значительная часть недовольства вылилась именно на головы О’Ши и Флетчера.