Автографы на картах
Шрифт:
И после того как уцелевшие на полуразбитых шлюпках добрались до берега и частью пешком, частью под парусом направились к ближайшей полярной станции Бухта Благополучия, фашисты не оставили их в покое. Они отняли у моряков, среди которых было много раненых и контуженых, шлюпку с продовольствием и уничтожили ее форштевнем подлодки. На пути к полярной станции погибли матросы Корконосов и Трубин, а также буфетчица Екатерина Александровна Бибикова. Артельщика Метляева и тяжело раненного радиста Владимира Борщевского унесло в море на днище перевернутого судна. Так подробно перечисляю погибших для того, чтобы покончить с царящим в мемуарной литературе разнобоем, когда приводятся самые различные цифры погибших на «Академике Шокальском».
Шестнадцать человек во главе с капитаном Иваном Сидоровичем Снисаренко были подобраны посланным на помощь гидрографическим судном «Полярник». Все, исключая оставшегося на «Полярнике» 2-го помощника капитана Васильева, были самолетом летчика Стрельцова доставлены на Диксон. Вместо «Академика Шокальского» на зимовку к берегам Восточного Таймыра отправилось гидрографическое судно «Якутия».
16 октября 1943 года оно встало на зимовку в бухте Зимовочной, так удачно названной еще до войны. Среди зимовщиков был участник новоземельской трагедии на «Академике Шокальском» гидрограф Вильям Янович Лескинен. Весной, когда вышли на ледовый промер, он обучил этому несложному делу штурманов «Якутии» Г. П. Анисимова и Н. К. Воронцова. Условия жизни и работы были тяжелыми. «Палатка, печки и другое имущество промерных групп Лескинена и Воронцова, — вспоминает начальник экспедиции Олег Алексеевич Козлович, — были очень громоздки и недоброкачественны, что очень отражалось на ходе работ». В трескучие морозы гидрографы пешком преодолевали в глубоком снегу десятки километров, к тому же сверля во льду лунки для измерения глубин. Ничем не легче было и летом на топосъемке. С трудом преодолевали многочисленные реки и лагуны с илистыми и заболоченными берегами. При переправе через речку Гольцовую в глубине залива Терезы Клавенес В. Я. Лескинен утопил все свое немудреное имущество и едва не утонул сам.
Осенью при попытке выйти из так и не вскрывшейся летом бухты «Якутия» обломала лопасти винта. Пришлось остаться на вторую зимовку…
26 августа 1944 года огнем немецкой подводной лодки U-957 севернее острова Белуха было потоплено гидрографическое судно «Норд», направлявшееся для зажигания маячных огней. Первыми же снарядами фашисты подожгли деревянное судно, к тому же шедшее под парусами. В считанные минуты была разбита шлюпка правого борта и моторный катер, на боевых постах погибли капитан Владимир Васильевич Павлов, штурманы Михаил Михайлович Шиллинг, Николай Кузьмич Скорняков, Иван Васильевич Фокин, механики Иван Михайлович Галашев, Иван Иванович Храмцов,
Александр Николаевич Колтовой, моторист Геннадий Иванович Макаровский, матросы Игорь Петрович Баженов, Яков Алексеевич Наумов, Петр Васильевич Пономарев, повар Дмитрий Николаевич Шпанов. Радист Леонид Алексеевич Попов до последнего момента, пока не взорвались ацетиленовые баллоны, передавал в эфир открытым текстом, что судно обстреляно подводной лодкой. Этот сигнал был услышан, сразу же в район нахождения вышли корабли и вылетели самолеты.
К сожалению, когда они прибыли туда, следов судна уже не нашли. Со станции Мыс Стерлегова слышали выстрелы: сорокапятка «Норда», у которой хлопотали в это время командор Иван Дмитриевич Таханов, матрос Александр Васильевич Кузнецов и палубный ученик Борис Александрович Торотин, отвечала врагу.
Нордовцам удалось спустить шлюпку левого борта, в которую перешли буфетчица Валентина Борисовна Пооль, матросы А. Кузнецов и Евгений Михайлович Полев, ацеттехник Петр Григорьевич Марчук, экспедиционный радист Тыминский. Подводная лодка подошла к шлюпке. Фашисты взяли на борт Полева, Тыминского и Марчука. Еще раньше они выловили из воды боцмана Ивана Александровича Рогачева, у которого были обожжены кисти рук. Четверо советских моряков оказались в немецком плену. Шлюпку с Пооль и раненным в живот Кузнецовым затопили при погружении лодки.
После войны мне доводилось работать с И. А. Рогачевым в Арктике и встречаться
АВТОГРАФЫ ПОВТОРЯЮТСЯ
Для того чтобы обстоятельно рассказать о событиях и людях послевоенных сорока пяти лет полярной гидрографии, потребовалось бы значительно больше места, чем осталось в моем распоряжении. Сначала я собирался остановиться на гидрографах, чьи имена увековечены на картах Арктики. Они закончили свой жизненный путь, их заслуги официально признаны… Но как быть с ныне здравствующими? Обойти их молчанием было бы несправедливо. Ведь некоторые начали свою деятельность раньше и сделали не меньше, а то и больше. А «известными, выдающимися, замечательными» биографические справочники назовут их лишь потом, со временем…
Поэтому в последних двух главах речь пойдет и о моих живых современниках, в основном о тех, которых знал, с которыми вместе работал. Пусть коллеги с пониманием отнесутся к стремлению рассказать в первую очередь об уже ушедших от нас. И будет это не столько история послевоенной полярной гидрографии, сколько личные воспоминания.
В Высшее арктическое морское училище имени адмирала С. О. Макарова (БАМУ) меня привели трудности первых послевоенных лет. В 1947 году после окончания средней школы в городе Балахне поступил в Ленинградский институт инженеров связи, но не выдержал голодной студенческой жизни и пошел работать на стройку бетонщиком. Отъевшись на рабочих харчах, продолжать учебу в институте не решился и «продался» за казенный харч и обмундирование в училище. Первые слова о будущей своей специальности услышал 1 сентября 1949 года во время вступительной лекции заведующего кафедрой гидрографии профессора Г. С. Максимова. К этому времени ему перевалило далеко за семьдесят. Он плохо видел и слышал, с трудом ходил. Всегда испуганно прижимался к стенке, заслышав топот яловых курсантских башмаков в коридоре. Говорили, он сильно сдал в военную годину, когда в блокаду потерял жену, двух сыновей, а сам едва живой от голода был эвакуирован в Красноярск. Но голова у него по-прежнему была светлая.
С упоением ловили мы каждое слово лекций Артемия Павловича Ющенко. Этот сухощавый человек с кителе с погонами капитана 1 ранга в отставке (тогда отставные офицеры носили на погонах поперечную широкую полосу) неизменно вызывал чувство глубокого уважения у самых отчаянных сорвиголов. Никто не помнит, чтобы когда-нибудь Артемий Павлович повысил голос. Он был на редкость тактичным и деликатным человеком. Авторитет его держался на прекрасном знании предметов, высокой эрудиции настоящего ученого, искреннем и доброжелательном стремлении передать нам свои знания.
Среди наших учителей были выпускники Гидрографического института, успевшие немало поработать в Арктике, — А. И. Богданов, В. П. Кожухов, Л. А. Иванов, В. Е. Ольховский. От них мы узнали, чем живет современная полярная гидрография, какой ценой дается арктическая карта.
Четыре военных года люди и техника полярной гидрографии работали на износ. Надо было подумать о замене. Но страна переживала трудный восстановительный период, гидрографии приходилось довольствоваться малым. Флот пополнили трофейные сухогрузы «Верещагин», «Донец», «Могилев», «Моздок», «Яна». Неэкономичные пароходы с довольно большой осадкой наскоро и с трудом приспособили для гидрографических работ.
Меняя маски
1. Унесенный ветром
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
рейтинг книги
