Автоликбез
Шрифт:
Старайтесь переключаться с дальнего на ближний не тогда, когда это регламентируют правила, а после того, как представите, что встречный — это вы.
Поймите простую вещь: ослепленный вами — ваш потенциальный убийца.
Большие гонки, или немного истории
То, о чем вы сейчас прочитаете, знает весь мир. Десятки книг на «главных» языках мира об этом фантастическом путешествии на самой заре автомобильной эры издавались и переиздавались десятки раз, некоторые из них вошли в разряд мировых бестселлеров, которые принято было иметь в каждой буржуазной семье, дарить в день
Лишь Россия осталась в стороне от этой удивительной истории. И это тем более странно, что из 16 тысяч километров, пройденных экипажами, 13 тысяч пришлось на ее территорию.
По счастливой случайности вазовцы, будучи в Италии на автосалоне, посетили Туринский автомобильный музей, обратили внимание на экспонат под названием «Русское колесо». Слово за слово, оказалось, что в запасниках музея есть документы о рейде Пекин-Париж, которые им удалось ксерокопировать и дать мне потом почитать.
Парижский вечер 30 января 1907 года не предвещал, казалось, ничего особенного: в столицу мира прибыл инкогнито король Англии Эдуард VII с супругой. Прибыл для собственного удовольствия, но уйти от папарацци не удалось: королева Александра аж подпрыгнула от магниевой вспышки фотографа. «Как смешно, — сказала она, овладев собой, — уже давно пора бы привыкнуть».
В то время, когда королевская чета садилась в автомобиль, специально присланный из Великобритании, в редакции влиятельной французской газеты «Ле Матэн» лихорадочно искали «гвоздь» номера, но ничего достойного не находили. Никто не обращал внимания на человека, писавшего что-то за одним из столов. Обратили только тогда, когда человек, не отрываясь от бумаги, воскликнул: «Еще десять минут, и „бомба“ у вас будет!».
Великая Сара Бернар была в эту минуту дома: вечером в театре предстояло чтение «Шутов». Раздался телефонный звонок, и горничная сказала актрисе, что звонит месье, который не хочет назвать свое имя. «Алло, кто это?» — спросила Сара.
«Это король Англии», — был ответ монарха, желающего заполучить ложу на этот вечер, дабы лицезреть великую Сару.
...Человек в редакции «Ле Матэн» закончил свою бумагу и скрылся за дверью с надписью: «Редактор». Через несколько секунд в ту же дверь влетел другой человек, прибывший с Северного вокзала с известием о посещении Парижа английскими монархами, — оба вышли через минуту немного обескураженными. А редактор, немолодой уже человек, долго кряхтел, курил, чесал шевелюру: какую «бомбу» выбрать? И перечитывал уж, наверное, в десятый раз три исписанные первым человеком странички: не сочтет ли весь мир завтра утром и его, и газету сумасшедшими?..
...И в ту минуту, когда монарший автомобиль по вечернему Парижу приближался к театру, печатные машины «Ле Матэн» уже гнали тысячи оттисков газеты с крупным заголовком на первой полосе:
«Из Парижа в Пекин на автомобиле. Великолепный вызов».
В небольшой безымянной статье автор с уязвимой горячностью доказывал, что гонки «за своим хвостом по кругу» — рутинны, и под конец вопрошал: «Найдется ли кто-нибудь, кто хотел бы этим летом совершить на автомобиле фантастическое путешествие из Парижа в Пекин?». Хроника монаршего визита на этот раз потеснилась.
Да, утром 31 января 1907 года мир действительно вздрогнул: тираж «Ле Матэн» был распродан со свистом. Телеграф разнес этот вызов по всему миру, а все кафешки Франции бурлили одними и теми же разговорами:
И было от чего, машины-то только-только из младенчества выбрались: деревянные колеса, кожаные тормоза, коническое сцепление! Какой там Париж-Пекин, выезжая из одного конца города, никто не был уверен, что доберется до другого: фар еще не было, лобового стекла не было, зажигание от магнето и 3 — 12 лошадиных сил на 16 000 километров бездорожья!
Это то, что говорили в народе. А в редакции «Ле Матэн» весь день 31 января прошел тревожно, в ожидании ответа на вызов от автомобильных фирм. Если его примут хотя бы две-три фирмы, то грандиозное шоу «Париж-Пекин» состоится, а это значит, что полгода минимум «Ле Матэн» будет в фокусе всего мира, что соответственно скажется на ее тираже. Если ни одного согласия на супермарафон не придет, значит, над газетой весь мир будет смеяться.
Ждать долго не пришлось.
Еще до обеда в редакцию прибыл специальный курьер от человека, чье имя всеми произносилось с придыханием, — маркиз Де Дион. Президент автомобильной корпорации, основатель Автомобильного клуба Франции и бесспорный лидер автомобильного спорта Франции писал:
«...Я, конечно же, принимаю вызов, только бы нашлась другая машина, соперница и попутчица. Это действительно поход в духе Жюля Верна, приключение по Майну Риду. Но ничего невозможного нет. Де Дион».
К вечеру пришло послание от неожиданного адресата, его трехколесные автомобильчики с двигателями в шесть лошадиных сил взяли несколько призов на гонках Франции, и, вероятно, головы их создателей закружились:
«Минуту назад я получил вашу газету и с удовольствием принял вызов. К. Контал».
В течение недели десять человек, в том числе известные аристократы, подняли брошенную газетой перчатку, но был среди них один, который, зная, что из Парижа в Пекин непременно поедет, в тот же день, 31 января, телеграфировал не в газету, а на заводы в Турин и заказал по своим чертежам гоночную машину с невиданной в те времена мощностью — 40 л.с.! Через несколько дней он получил ответ из Турина: «Вы сможете сесть за руль требуемой Вами машины не более чем через два месяца, начиная с этого момента».
Получив такую телеграмму, этот человек отправил в «Ле Матэн» курьера с согласием на участие в пробеге и затем на много дней засел за географические карты и справочники. Тому, кто мог бы наблюдать за ним, стало бы ясно, что этот человек просчитывает и маршрут, и возможности свои и машины, не выходя из кабинета, но с точностью и тщательностью арифметической машины.
Этим человеком был князь, принц, первый аристократ и богач Италии Сципион Боргезе.
Тридцать шесть лет, худощавый и необычайно сильный, тело его выглядело моложе его возраста, а лицо — старше, его не портил неправильный нос, пришитый после того, как на князя наехала повозка понесших лошадей, которых он успешно укротил; его телу не мешали переломы, полученные при объездке диких лошадей — до этой забавы князь был особенно охоч. По всей Европе о Боргезе ходили легенды, но вовсе не о его уникальной образованности, знании многих языков, в том числе и русского, феноменальной памяти, пунктуальности и точности, главным образом свет обсуждал и осуждал альпинистские страсти князя, которые тот удовлетворял, восходя без проводников и без спутников зимой, в одиночку(!) на самые недоступные вершины Альп.