Автоматизация
Шрифт:
Неубедительно, но я не хотел болтать. Я хотел двигаться. На самом деле я не мог усидеть на месте и в нервном ритме барабанил пальцами по моей ноге. Я видел, как Оливер это заметил. Он стал еще более хмурым.
– Становится прохладно, - ответила Амелия. Как и Оливер, она оценивала мои дрожащие пальцы.
– Я слышала, ты сегодня попробовал новую продукцию.
– Да, она хороша, - сказал я.
– Я с собой еще взял.
– Банка была тяжелой в моем кармане, и я думал об этом весь вечер. Я обнаружил, что обернул вокруг нее руку в кармане, но я удерживался, чтобы не
– Очень удобно. Подумайте о продаже по шесть штук.
– Ну, современная эпоха требует удобства, - Амелия пожала плечами.
– Но мы посмотрим по продажам по одной штуке. Многие хотели доступ к банку крови в неурочные часы, так что автоматизация казалась наиболее логичным решением. Ты не против вкуса консервантов?
– Нет, это хорошая вещь, - ответил я. Я вспомнил, что сначала мне он не понравился, но теперь по некоторым причинам казалось, что воспоминание ошибочно - на самом деле было очень вкусно, но я не был к этому готов.
– На вкус лучше, чем в пакетах.
– Я чуть было не сказал и лучше, чем из вены, но Ева была тут, и это бы смутило ее по двум вопросам, а не одному. Во-первых, что я говорю людям, что она позволила мне укусить ее, и во-вторых, что ее кровь недостаточно хороша. Я едва вовремя остановился.
– Кто-нибудь еще пробовал?
– Серьезно, Гласс, ты считаешь, что мы приступим к массовому производству без тестирования?
– отрезал Оливер.
– Она была опробована, проанализирована и проверена на летальный исход. Я не могу представить себе более скучный процесс. Два года, от концепции до фактической поставки. Половина вампиров Морганвилля были вовлечены в тесты.
– А ты пробовал?
– спросил я его.
– Попробуй. Она правда...
– Я не знал, как закончить предложение, как только его начал.
– Лютая, - сказал я наконец. Евино слово. Я не был уверен, что даже знал, что на самом деле имелось в виду, когда она использовала его, но казалось подходящим.
Очевидно, Оливер не понял, потому что он долго смотрел на меня взглядом, которым можно растопить бетон.
– Наша главная трудность в том, чтобы убедить старых вампиров использовать его, - сказал он.
– Большинство из них не знакомы с понятием идентификационных карточек, еще меньше о кредитных картах, а машины приводят их в замешательство.
– Готова поспорить, - вмешалась Ева.
– Среди клыкастиков мало кто пробовал колу.
– Мне нравится кола, - сказал я.
Амелия слегка улыбнулась.
– Как и мне, Майкл. Но я боюсь, что мы в меньшинстве.
– Было что-то осмотрительное в ее глазах, небольшое беспокойство.
– Ты хорошо себя чувствуешь?
– Прекрасно, - ответил я, наверное, слишком быстро.
– Я прекрасно себя чувствую.
Оливер быстро переглянулся с ней и почти незаметно пожал плечами.
– Тогда мы пойдем, - сказал он.
– Обсудим некоторые вопросы.
Нас отпустили, и я был счастлив схватить руку Евы и уйти, когда двое других направились в другую сторону. Оливер всегда беспокоил меня; отчасти из-за его злее-тебя отношение, и частично из-за того, что я не мог не вздрогнув вспомнить, как встретил
И он убил меня. Во всяком случае, частично; он не оставил мне выбора стать тем, чем я являюсь сейчас. Может, он думал об этом как о справедливой сделке.
Мне до сих пор так не кажется.
Волной адреналина меня захлестнул... охотничий инстинкт. Потребовалась секунда, чтобы понять, что внутри меня происходит сложная смесь: кипящая ненависть к Оливеру, куда больше, чем я чувствовал обычно; голод, хотя я не должен быть голоден вообще; и, наконец, наиболее тревожное, благодаря нашим сплетенным рукам я чувствовал устойчивый, соблазнительный пульс крови Евы.
Это был момент, который заставил меня дрожать и резко застыть, закрыв глаза, пока я пытался побороть эти непримиримые сильные желания. Я слышал, как Ева о чем-то меня спрашивает, но я закрылся от нее. Я закрылся от всего, концентрируясь на том, чтобы остаться собой, остаться Майклом, остаться человеком, по крайней мере сейчас.
В конечном счете я полез в карман и открыл алюминиевую банку первой отрицательной, на вкус как металл и мясо, успокаивая зверя, который пытался вырваться наружу. Я не мог позволить этому произойти, не здесь, не с Евой.
Вкус крови подавил его на мгновение, а затем он взревел еще сильнее, чем когда-либо.
Я бросил банку и услышал, как она соприкоснулась с тротуаром. Теплые руки Евы держали мое лицо, и ее голос был в ушах, но я не мог понять, что она говорит.
Когда я открыл глаза, все, что я видел, было красным с неопределенными размытыми силуэтами того, что не было жертвой. Ева, с другой стороны, горела ярким серебром.
Ева была целью, и я не мог устоять перед ней, не мог. Я должен был удовлетворить этот голод, и быстро.
Я ахнул и оттолкнул ее, и прежде, чем она могла бы сделать больше, чем встревоженно позвать меня по имени, я развернулся и побежал по темной, красной ночи.
Я не знал, куда направлялся, но пока я бежал, что-то взяло верх, направляя меня больше инстинктом, чем разумом. Когда я видел сияющие, теплые человеческие мишени в темноте, я избегал их; это было трудно, может быть, самое трудное, что я когда-либо делал, но мне удалось.
Я остановился в тени, не чувствуя усталости или одышки, только беспокойство и еще большую нервозность, чем когда-либо. Пробежка не выжгла ее; только сделала все хуже.
Я стоял перед морганвилльским Банком Крови. Перед входной дверью донорской части, и она была закрыта на ночь. Слава Богу, вокруг меня не было людей, для которых я был опасен.
Я повернулся и побежал по переулку, легко перепрыгивая через пустые коробки и мусорные баки и заходя с другой стороны. В отличие от передней части, здесь была активность - фигуры приходят и уходят, но ни одна из них не имела серебристое свечение, с которым я познакомился. Все вампиры, и ни один из них не обращал на меня внимание, пока я не подошел ближе, оттолкнул некоторых в сторону и направился в зону выдачи.