Автономный рейд (Солдаты удачи)

Таманцев Андрей

* * *

Да, серьезная организация эта САИП. Чем больше я слушал При, тем сильнее жалел, что в свое время бросил торговлишку турецкой кожей на "Спортивной". Стоял бы себе за прилавком и не знал бы никакой Конторы. Потому как у ребят, служащих в подобных учреждениях, есть одна фирменная заповедь при завершении их операций: "Мавр кончил дело? Кончай и его самого".

Кстати о корнях традиции. "Нет человека - нет забот" - сформулировано сравнительно недавно и в США. Но это, в сущности, плагиат, это от товарища Сталина и Берии. А вообще-то в русском языке уже больше века назад убить человека называлось "порешить".

Вроде и страна огромная - один человек на десяток квадратных километров в среднем, а все нам тесно. Все друг другу на ноги наступаем. Все надеемся: вот еще и этого, и к ногтю этих, и тогда рай. Короче, очень мне в этих конторах не нравится их фирменный стиль "Люди - дешевы, бабы еще нарожают!". Поэтому, едва пахнет чем-нибудь таким, у меня первое и самое горячее желание - оказаться подальше. Когда подобная Контора хочет тебя использовать - это уже приговор.

А меня еще и угораздило ихние секреты уволочь!

Нет, уж если суждено тебе влипать, то как ни берегись, а все равно влипнешь.

Я пригорюнился мысленно, стараясь хранить на физиономии спокойствие.

– Ты чего хмуришься?
– тем не менее заметила моя лживая радость. Выкрутимся!

Она расчет свой строила на том, что к ней генерал относится хорошо. Не "по-кобелиному", а почти что по-отцовски. То есть он считал нормальным, что ей приходится спать с объектами разработки, и в отличие от других коллег не думал, что это делает ее общедоступной, грязной и нуждающейся в жалости. Короче, не проявлял той снисходительности, которая доводит профессионалок подобного рода до бешенства.

"Когда мы приступили к ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС, делился генерал Ноплейко своими размышлениями с Принцессой, - то нас тоже считали дураками и самоубийцами. Но мы их не слушали. Мы же патриоты! Так и ты. Ведь если тот же Джеймс Бонд спит с кем ни попадя, его не жалеют - ему завидуют. А если баба трахает любого, кого захочет? Если она вьет из мужиков веревки и тем самым служит Родине? Обыватели ее либо презирают, либо жалеют. Разве это справедливо? Нет, это - глупо и смешно. Поэтому, дочка, ты наплюй. Твоя служба - почти как у нас, чернобыльцев!"

– Ты согласен?
– перебивая свой рассказ, потребовала моего мнения При. Поскольку очевидно было, что ей хочется услышать, я не стал разочаровывать:

– Разумеется. Служба есть служба.

Но, конечно, меня не радовали ее рассуждения. Вообще, излишняя откровенность любимых - даже хуже их вранья. Намного хуже. Слишком явственно рисует перед воображением череду рук и прочих органов, которыми ею пользовались до меня. И слишком мало шансов, что это прекратится после. Вот, блин, не повезло мне с призванием любимой! Да что ж теперь поделаешь. Забыть хотя бы - так она ж и не дает: развезло вот ее на исповедь, и все тут. Намолчалась, а поделиться наболевшим каждому хочется. И каждой.

– Хотя, конечно, он дурак, - простодушно говорила Ирина.
– Гнать солдатиков на радиоактивную крышу было все равно что затыкать ими амбразуры. Мне такого самоубийственного патриотизма не понять. Пусть я блядь, но уж лучше хорошо научиться гранаты бросать, да? Чем собой доты закрывать. Ты как думаешь?

– Ты не отвлекайся, не отвлекайся...

Вот так она и вызывает свои объекты на откровенность: "Сука наш шеф, правда?" "Есть немного". И конец карьере.

Поскольку При формально значилась в этой операции рядовой, то о присвоении ей майорского звания Ноплейко велел никого не извещать. Он не хотел лишать Лапикова

иллюзии лидерства и наводить его на мысль, что При за ним присматривает. До меня как-то не дошел смысл этой путаницы, но, видимо, для Конторы она была в порядке вещей. Потихоньку я начинал подозревать, что интриги у них там самоценны.

Инструктируя При, Ноплейко предупредил:

– Лапиков не потому дурак, что разболтал тебе о желании погреть руки на ожерелье. А потому что не понял: эти семьсот или сколько там тысяч долларов - тьфу в сравнении с целой страной, которую можно за это ожерелье получить. Улавливаешь?

– Не очень, товарищ генерал, - призналась Принцесса.

– Да? Ну ничего. Какие твои годы. Еще станешь генеральшей, тогда и начнешь все понимать.

Когда она мне это рассказала, я хмыкнул. Узнаю наш народ. Он свято верит, что мозги прилагаются к должности.

* * *

Ноплейко после дозы, полученной в Чернобыле, отличался хилой комплекцией, засунутой в богатырский мундир. Он далеко высовывал лысую голову на морщинистой шее и, как упорная черепаха, водил перед собой руками в старческих пигментных пятнах. Разгребал аргументы и факты.

– Следи, - говорил он Принцессе, - за Лапиковым и за самим Катковым. Тут начинаются типичные "Двенадцать стульев"... Смотрела кино такое?

– Конечно.

– Молодец, работаешь над собой, повышаешь культурный уровень пригодится. Не вечно же тебе одним передком звездочки зарабатывать. Головой учись, головой работать.

– Но как мы теперь докажем, что это Викланидзе начинил ожерелье взрывчаткой, а не, допустим, мы сами?
– как послушная ученица спрашивала При.
– Даже если он и согласится выкупить его у Мухина, он всегда скажет, что ни о какой взрывчатке и не слыхал, а просто хотел вернуть ценную вещь, чтобы сэкономить на страховой выплате.

– Так в том-то и беда!
– Дряблый генеральский кулачок с досады хряпал по столу. Когда-то, будучи в силе, он хряпал как надо, призывая к подвигам.
– Вот ты мне эти доказательства и раздобудь.

– Как?

– Вот и думай - как?! Для чего тебя учили? Ты же теперь майор! Поставь цель, разбей на задачи. И отрабатывай по ступенечкам. Первая задача универсальная, основная для любой операции: прикрой свою задницу. Надо избавиться от горячей картофелины, подсунув ее другим, но из поля зрения не выпускать. Раз! Второе: добиться, чтобы те, у кого теперь картошка, ее не профукали. "Те" - это хлопцы того ренегата, Пастуха. Вот и внедряйся к ним, тут тебя учить не надо. Справишься?

– Не знаю.

– Да чего там знать? Все под носом! Ты согласна, что в этом ожерелье ба-альшие возможности?

– Ну-у...

– Не стесняйся, говори. Намекал Катков, что и я захочу от него что-то пригреть себе?

– Не похоже на вас вообще-то.

– Молодец! От человека идешь, хорошим оперативником можешь стать. Ты, дочка, меня, старика, послушай: одной давалкой своей ты хорошей карьеры не сделаешь. Износишься, засветишься. Неравный обмен: ты им и тело свое, и удовольствие, а они тебе - только информацию. Да и то для других. Головой старайся работать. Тогда ты им - ничего, но они тебе - все, что _тебе_ нужно... Во-первых, что бы ни случилось, мы ни при чем, а все огрехи на этом "MX плюс" и Пастухове. Во-вторых, не зря Викланидзе именно на них вышел. Не зря. Значит, надо его планы в отношении их высветить. Вот твоя главная задача. И третье: найди мне того, кто способен вытащить на свет божий Мухина, в какую бы щель он ни забился.