Автономный рейд
Шрифт:
Деньги им за службу. Вот вам шершавого! Служить будут вот такие, не замутненные рассуждениями, призванные со школьной скамьи, умеющие только слушаться, ребята.
— ...Мы имеем точную информацию: после данной акции эти террористы намерены напасть на ряд видных лиц российского государства. В частности и на меня, — скромно уточнил Ноплейко, внимательно следя за реакцией инструктируемых. Лица троих мгновенно окаменели и выразили неописуемый гнев, а четвертый, с темно-русой вьющейся шевелюрой и гордым носом арийца, воскликнул, не в силах сдержаться:
— На
— Нет-нет, — добродушно ответил не обманувшийся в своих ожиданиях генерал. — Хотя... Нет, впрочем, не надо. Достаточно их просто ликвидировать. Но обязательно — всех! И пусть вас не смущает, что среди них окажутся наши сослуживцы подполковник Катков и майор Лапиков. К сожалению, они стали предателями.
— Жа-аль, — вздохнул кудрявый, — может, хоть их головенки вам привезти?
— Нет-нет. Это — лишнее. Самолет вас ждет. — Он снова привлек общее внимание к карте-схеме. — Он зайдет вот над этой, считающейся заброшенной полосой, на которой притаились террористы и откуда они собираются улететь.
Вы десантируетесь вот здесь. Там приготовлен транспорт. Займете позиции в парке — вот здесь, здесь и здесь. Видите? Ваши позиции отмечены на карте красным, а террористы — синим. Дождетесь, когда они сделают свое дело, а потом с минимальным шумом, то есть тихо, ликвидируете их всех. Особо обращаю ваше внимание: всех до единого. При этом тела Каткова, Лапикова и лейтенанта Курбановой — вот на всякий случай их снимки — возьмете с собой и отвезете вот сюда, на взлетную полосу. Особо не мудрите, но трупы постарайтесь расположить так, будто эти трое прибыли, чтобы помешать террористам, но стали их жертвами. Все ясно?
— Так точно!
— Вопросов, сомнений нет? — счел свои долгом еще раз проверить генерал.
— Никак нет!
— Молодцы, ребята! — Генерал набрал в грудь побольше воздуха, отчего его тонкая шея, торчавшая из слишком широкого мундира, стала похожа на соломинку, опущенную в коктейль из хаки и орденов. — Когда мы приступали к ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС, то никто из нас не спрашивал, чего нам может дать Родина. Каждый из нас думал только о том, чего он может дать Родине! И вы, я верю, достойные продолжатели дела тех, кто, не щадя себя, не обращая внимания на радиацию и вопли клеветников, собой, своими телами заслонили мать-Родину от беды. Так, уверен, случится и на этот раз!
— Служим! Това! Генералу! — дружно, грозно, хотя и не по уставу ответили бойцы.
Доселе скромно молчавший Гном-Полянкин поспешил подойти и шепнул на ухо Ноплейко:
— Товарищ генерал, они же обработаны на вас, на ваш портрет. Поэтому и служат именно вам, понимаете?
— Ara, — польщенно вспомнил Иван Васильевич. Что ж, это приемлемо. В конце концов, он ведь служит Родине, так что в конечном счете ребята такие же патриоты, как и его чернобыльцы. Только лучше. Эти-то не станут потом ходить и ныть, выклянчивая себе пенсию побольше. — Раз вопросов нет — приступайте в выполнению приказа!
Бойцы, как заводные, разом сделали кругом и четко, но бесшумно
— Кто еще из лично преданных этой Девке и Каткову у нас остался?
— Сама Девка, — ответил Полянкин. — Она замкнута на Каткова. И еще двое боевиков-шестерок, которые замкнуты на нее.
— Но вы уверены, что мы уже можем добиваться надежной «привязки» без всякого секса? — спросил генерал.
— Нет, не уверен, — ответил Михаил Федорович. — Эти четверо — редкостная удача. Мне удалось их отобрать из двух десятков добровольцев, предоставленных подполковником. А если Каткова не будет, где я возьму исходный материал?
— Что-нибудь придумаем, — задумчиво ответил генерал. — А с Девкой...
Вы можете перезамкнуть ее, скажем, на меня?
— Без секса? — брякнул, не подумав, Гном.
— Разумеется!
После своего чернобыльского подвига Ноплейко считал все, что связано с сексом, грязным, подлым и совершенно непатриотичным. Кроме самого акта, собственно зачатия, все остальное только отвлекает от служения Родине.
Сегодня наивный юноша проститутку дрючит, завтра негритянку захочет попробовать, а там, глядишь, его и еврейка соблазнит. И — готово, одним сионистом стало больше. А то и двумя. Евреи, кто не знает, специально национальность по матери считают, чтобы наш, чисто русский генофонд воровать.
— Без секса трудно, — счел необходимым придерживаться правды слегка покрасневший Гном-Полянкин. — Но я попытаюсь.
— Вот-вот. И не только попытайтесь, а — сделайте! — велел Иван Васильевич. — Девка — ценный кадр, и не хотелось бы ее ликвидировать впустую. Родина всегда помнит и заботится о тех, кто ей верно служит. Вы проследили за тем, чтобы Катков дал Девке инструкции выполнять мои приказы неукоснительно?
— Да, я смотрел за этим, — по-граждански расплывчато ответил Гном.
— Ладно, ступайте.
Тот кучерявый боец, который так понравился генералу, выйдя из здания САИП, ожесточенно сплюнул на асфальт и выматерился:
— ...ничего этих мудаков не берет!
— Знаешь, Артист, — не посочувствовал ему сероглазый командир четверки, поправив обхватывающий мощное запястье браслет «сейки». — Твой язык когда-нибудь нас здорово подставит.
— А я чего? Я же в образе был! Генеравнюк-то поверил! Ну, Боцман, чего молчишь? Муху летим выручать, а ты молчишь?
— Если в я раньше знал, какие долбостуки нами управляют...
— Ну и что бы ты сделал? — невозмутимо поинтересовался самый «пожилой» из них, Док.
— Удрал бы куда-нибудь.
— Куда ж ты от них удерешь? — вздохнул невозмутимый Док. — Сами таких выбираем, самим и расхлебывать.
— Нет, в самом деле, — загорелся новой идеей Артист, так понравившийся генералу своей внешностью, усугубленной легким гримом. — Не прав ты Боцман.
Не нам от них надо удирать, а их от нас отселять. Забить ими Кремль.