Автономный режим
Шрифт:
— Я не чувствую ног, — шепчет Петр. — Что со мной?!
Я не успеваю ответить. Знакомый ломаный и манерный голос кричит:
— Подожди! Мы вытащим тебя!
Сквозь скрежет металла в салон протискивается низенькая фигура, с силой тащит наружу. Несколько пар рук помогают карлику, а я все не могу поверить — я же видел его труп!
— Потом объясню, — отмахивается Розовый. Кричит в сторону: — В машину его!
Я успеваю заметить переулок, выстрелы где-то далеко. «Лада» все-таки вытащила нас из ангара парковки. Потом меня швыряют на заднее сиденье автомобиля. По частой смене уличный фонарей я понимаю — мы едем. Моим мыслям
— Мы сделали это, друг! — шепчу я. — Мы выбрались.
Сознание уплывает стремительно, но я все же успеваю услышать ответ. И он мне не нравится.
— Если то, что я узнал, является правдой, — говорит Розовый мрачно, — то мы в полном дерьме, друг. Я хочу сказать, что это только начало…
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ПОИСК РЕШЕНИЯ
1
Подземка вынесла членистое туловище на поверхность. На окнах отключились проекторы инфопространства, и они снова стали прозрачными.
— Вниманию пассажиров, — захрустели статикой динамики, — мы приближаемся к территориям Независимой Республики.
За окнами я с трудом различил в мазутной черноте коробки домов, мрачные, темные. Полная противоположность Грибницы с ее буйными электрическими ночами, где даже утреннее солнце бледнело перед своим неоновым собратом. Впрочем, это лишь окраина, возможно дальше будет лучше.
Я расстегнул молнию на поношенной куртке военного образца, в вагоне даже с кондиционером жарко. Поезд на магнитной подушке скользит плавно, почти неощутимо. Однако мягкое кресло за пять часов пути успело задолбать.
Я потянулся, уставшее тело почти застонало. В последнее время ему почти не приходится отдыхать. Поглядывая на крошечный квадратик инфопространства на оконном стекле (там как раз шел рекламный ролик Церкви Скопцов), нашарил в кармане пластиковый тюбик. Под аккомпанемент полусумасшедшего священника, призывающего стерилизовать женщин для легкости удовлетворения похоти у мужчин, забросил в рот пару таблеток. Прожевал и, чтобы перебить вкус, сунул в зубы сигарету.
Рядом делает вид, что дремлет, Розовый. Левая пола пиджака у него едва заметно оттопыривается, там, я видел, ждет своего часа в мягкой силиконовой кобуре «последний довод» сорок четвертого калибра. По Розовому почти не видно, что он за последнюю пару дней пережил с десяток серьезных операций. Мне пришлось отвалить целое состояние, по уличным меркам, чтобы вернуть его в строй. Никогда не думал, что боевые импланты стоят настолько дорого.
Напротив нас Майк, техник карлика. Высунув от увлечения кончик языка, этот безумец сейчас препарирует зубочисткой дохлую муху на подоконнике. Судя по выражению на его лице — интересней занятия у него в жизни не было.
Поезд стал замедляться, вагоны осветились ярче. Женский голос произнес:
— Таможенный контроль. Пожалуйста, приготовьте документы.
Я взглянул на Майка, тот закончил с мухой и теперь пытался настроить экран инфопространства на порноканал. Я спросил:
— Ты уверен, что паспорта в порядке?
Он поднял глаза:
— Конечно, босс. Вы ведь знаете, как меня называют?..
— Знаю-знаю, Открывашка-Майк.
Он это повторял уже раз сорок.
— Точно, босс, — улыбка из давно не чищеных зубов. — Открывашка-Майк знает толк в документах.
За окном показался широкий перрон, мимо пробежали неоновые вывески: наркотики, публичный дом, оружейная лавка, клиника генно-хирургии и «сдам жилье». Именно в такой последовательности, словно для местных жителей крыша над головой имеет самое малое значение. Большинство надписей на английском языке.
Когда-то давно последнее правительство Украины, которую сейчас называют Независимой Республикой, сплошь состоявшее из продажных чиновников, успело продать тогда могучей сверхдержаве Америке большую часть государственной земли и тяжелой промышленности. А когда случился мировой коллапс и в Европу хлынул поток беженцев, там все изменилось. Новые хозяева вступали в права круто и быстро, жестоко разделываясь с местными. До законов дела никому не было.
Теперь Украины нет. Есть Независимая Республика, где названия городов звучат странно: среди Константиновок вдруг встретишь Айдахо; Донецк стал Новым Детройтом, а Бердянск переименовали в Калифорнию. Лишь Киев оставили с прежним названием, то ли из-за его древней истории, то ли по какой-то иной причине.
Немногие земли, сохранившие независимость, медленно догнивают сейчас в агонии. Сделав когда-то ставку на этический слой и традиции, не смогли принять быстро меняющийся мир. А он потому и силен, этот мир, потому и выживет всегда, что впитал в себя все культуры, этносы и нации. Глобализация, мать ее.
С негромким шипением поезд остановился, мягко опал на рельсы, когда магнитная подушка отключилась. В вагоны, без переборок и тамбуров, вошли слаженные группы пограничников. Мрачные янки никогда не доверяли чип-паспортам Грибницы, хотя сегменты виртуальности здесь широко распространены. Пришлось доставать фальшивый пластиковый паспорт, уповая на мастерство Майка.
Розовый встрепенулся, под суровым взглядом солдата расстегнул кобуру с оружием. Тут же нашлись все доверенности и разрешения, необходимые документы и лицензии. Уверен, что без преступных связей карлика тут дело не обошлось, недаром он так сверкает золотозубой улыбкой.
Немного покопавшись в деке Майка, меня они вообще практически проигнорировали, лишь мельком заглянув в паспорт. Козырнули и пожелали счастливого пути.
— Все отлично, босс, видите, — осклабился Майк и, отвернувшись к окну, сунул в рот зубочистку, которой пять минут назад потрошил муху. Кажется, он под кайфом.
Да уж отлично. Особенно если учесть, что за нами ведут охоту по меньшей мере две корпорации. И еще кое-кто. Загадочный призрак, укравший мое имя. Какую игру ведет он, для меня так и не стало понятно. Сначала он помогает корпорации Януса отбить меня у «Новой надежды», потом каким-то образом взламывает ее защиту и вызволяет меня с помощью Розового.
С последним вообще странно.
Карлик считает меня чуть ли не Пророком, если вообще не Богом. Янус Карт не солгал, говоря о виртуальных капищах во имя Сетевого Дьявола. Насколько я понял, они появились после перезагрузки виртуальности. Многим не пришлась по душе политика «Новой надежды» по тотальному контролю киберсети. Да, убийств в виртуальности стало меньше, а стоимость услуг «мясников» и хакеров возросла в десятки раз, что автоматически уменьшило их популяцию. Сеть стала почти безопасна. Так может быть безопасным тюремный двор под неусыпным наблюдением цепных псов.