Автономный режим
Шрифт:
Два штурмовых модуля патрульной группы, двигаясь под прикрытием звена «Стилетто», мгновенно отреагировали на команду, начали сближение с конвойным носителем.
Точечными вспышками отработали системы насильственной стыковки, внутрь корабля устремились кибернетические механизмы.
– Дежурной смене мнемоников – контроль сервов!
Пространство перед мысленным взором разделилось на оперативные окна. Дитрих наблюдал за ситуацией глазами машин.
Пустые отсеки.
Палубы, хранящие следы отгремевшего более тысячи лет назад боя. Ничего примечательного, за исключением нескольких поврежденных аэрокосмических истребителей,
– Чисто. – Спустя некоторое время пришел доклад. – Активных сигнатур не зафиксировано. Проверка на наличие жизненных форм – результат отрицательный.
Неспокойно на душе.
Что-то гложет, будто острый коготок скребет предчувствием скорой беды.
«Может, просто старею? Теряю грань между бдительностью и паранойей?»
– Конвою двигаться в сектор разгрузки. Дежурной смене сохранять боевой режим до завершения докировочных операций. Прибывшие корабли подвергнуть тотальному досмотру, результат доложить.
Никто из офицеров «Танаиса» не выказал и тени недовольства. Мнемоники тонко ощущают друг друга в рамках сети, и неосознанное чувство тревоги, так и не отпустившее разум командира, передавалось им в полной мере.
Спустя два часа напряженной работы полный досмотр завершился, технические носители отстыковались от доставленных кораблей и группой ушли к верфи, где им предстояло забрать новенькие, построенные за истекший месяц транспортные суда.
– Отбой боевому режиму. Всем – спасибо.
Дитрих отключился от сети, устало помассировал виски.
Чувство тревоги так и не отпустило…
По вечерам [15] личный состав «Танаиса», за исключением дежурной смены, собирался в секторе отдыха экипажа. Парк, выращенный под куполом суспензорной защиты, представлял собой яркий образчик современных биотехнологий. Тысячелетие активного освоения космоса, колонизация сотен миров, да и, что греха таить, – опыт боевого терраформирования времен Галактической войны, позволили создать устойчивые экосистемы, состоящие из тщательно подобранных, генетически модифицированных представителей флоры и фауны различных планет, прекрасно проявивших себя не только в первичных поселениях, но и на борту космических станций.
15
На всех космических станциях обычно поддерживается привычный для человека двадцатичетырехчасовой распорядок, совпадающий с биологическим ритмом жизни большинства населенных планет.
Для мнемоников, большую часть времени отдающих киберпространству, ежедневное соприкосновение с природой давало возможность полноценной психологической разгрузки. Командир «Танаиса» не избегал неформального общения с подчиненными – каждый вечер, после смены вахт, он приходил сюда, чтобы поужинать.
Сегодня день выдался особенно трудным. Непонятное, так и не осознанное до конца напряжение стало глуше, но не исчезло.
Дитрих по укоренившейся привычке направился в центральную часть парка, зашел в кафе, где его внимание привлекла группа пилотов, среди которых он сразу же выделил двух молодых галактлейтенантов, прибывших на «Танаис» с последним пополнением.
– Не возражаете? – Он жестом отклонил попытку уставного приветствия, сел в удобное кресло, мысленно сформулировал заказ, передал его ближайшему серву.
Разговор,
– И что замолчали? – Дитрих подмигнул двум старшим офицерам – Пахомову, командиру отдельной роты космодесанта, и Хорватову, возглавлявшему эскадрилью «Стилетто». – Не меня обсуждали, часом?
– Нет, – ответил Илья Тернов, пилот из состава аэрокосмической группы. – Просто делились впечатлениями.
Дитрих дождался, пока кибермеханизм сервирует для него столовый прибор.
– Ты сегодня в первый раз принимал конвой? – обратился он к молодому галактлейтенанту.
– Точно, впервые, – кивнул Илья.
– Чувствовалось напряжение?
– Временами. Смотришь на корабли, вроде бы все нормально, активных сигнатур нет, а ознобом по спине все равно продирает, словно оттуда кто-то смотрит, выжидает момент, когда бы вырваться. – Илья абсолютно точно описал ощущение, насторожившее командира «Танаиса». – С чего вдруг такая нервозность, непонятно, – добавил галактлейтенант. – Мысль [16] на гашетке в буквальном смысле ноет…
16
Тернов совершенно точно характеризует ощущения. При мнемоническом интерфейсе управления подсистемами именно мысль пилота, облеченная в форму распознаваемой команды, приводит в действие тот или иной механизм.
Дитрих внимательно выслушал его, подумал: «Значит, не я один ощутил опасность». Но с прибывшими кораблями чувство никак не связано. Тотальная проверка не выявила источника угрозы, однако тревога не исчезла, сознание не выдернуло занозу, а лишь загнало ее вглубь.
– Илья, а ты общаешься с отцом? – стараясь скрыть от подчиненных скверное расположение духа, поинтересовался Дитрих.
Тернов удивился вопросу.
– Видимся редко, – скупо признался он. – В последние годы вообще не встречались.
– Я какое-то время служил с Дугласом в одной эскадрилье, – пояснил командир «Танаиса». – Потом меня назначили командовать фрегатом «Апостол», и мы как-то потеряли друг друга из вида. Где он сейчас?
Илья достал из нагрудного кармана летной формы крохотный чип, сжал его между пальцами, и в воздухе возникло объемное изображение: крепкий мужчина лет сорока пяти стоял на фоне какой-то неимоверно древней, но тщательно отреставрированной машины. Его глаза улыбались, лицо выглядело загорелым. Задний план стереоснимка был смазан, расплывчат, лишь над отрезком дорожного полотна по правую руку виднелся древний указатель, установленный у развязки скоростных автомобильных магистралей: «Мегаполис Европа – 150 километров».
– Ральф теперь живет на Земле? – удивился Дитрих.
Илья кивнул:
– Он ушел из Флота.
– Да, слышал. – Дитрих рассматривал стереоснимок, словно пытался найти в нем какую-то скрытую информацию. – Дуглас всегда был честен и прям. Никогда не скрывал своего мнения. Он считал, что система Конфедерации стала неповоротливой, плохо и неадекватно реагирует на внешние угрозы.
– Его отставка оказалась для меня полной неожиданностью, – признался Илья. – Я в ту пору учился на пятом курсе. Самый напряженный отрезок мнемонической подготовки. Он прилетал на Элио, но меня отпустили всего на час. Толком даже поговорить не удалось. Через год он прислал этот снимок.