Автопортрет
Шрифт:
9 июля 1985. Гатчина.
Погода хреновая. Прохладно, дожди.
Перестроиться на литературу после сельхозкоммерции - сложно. В качестве допинга применяю бег.
Сделал, наконец-то, интервью со Стругацким и членами его семинара.
Я в растерянности: писать надо, но не хочется. Нет подъема, не захлебываюсь эмоциями, мысленно оглядывая возможный сюжет. Чувствую, что надо писать как-то не так.
Хочется написать ясно, коротко, ярко, занимательно и... трагически. Чтобы были мысли и чувства. Думаю, мучаюсь.
Сосед - Володя Решкин утомляет и раздражает одними и теми же советами: руби ночью под корень клены - они затеняют грядки, утепляй дом и перебирайся жить в Зеленогорск, если хочешь заниматься сельхозтрудом. Каждый день - одно и то же! Его общие советы достали меня. Ходит злой, не пьет, но по всему видно - скоро сорвется в штопор. "Расширяй теплицу. Пили клены! Елки подпили - пусть засохнут, потом срубишь!"
А, хрен с ним!.. Надоело. Мне надо пахать на другом поле литературном. Оно важнее. Если бы не крайняя нужда в деньгах - долг есть долг, - я бы сажал только зелень к столу, цветы и картошку - чтобы не стоять в очередях.
13 июля 1985г. Деж. в ОТХ. Суббота.
В бане Максим уже трет мне спину. Смастерил ему качели из каната и доски, повесил на ветке старого дуба. Старого финского дуба. Залезая на него, я обнаружил, что делаю это машинально: извивы ствола и ветки остались в моей памяти с детских лет. Некоторые нижние ветки, правда, высохли, их отпилили, но оставшиеся корни, как гнилые зубы, торчали из ствола. И памятливые руки тянулись к ним сами.
В детстве я ползал по нашему дубу ежедневно, устраивал в его тройной развилке штаб, привязывал к ветвям флажки и веревки, спускался по канату, обжигая ладони и худые ляжки, прыгал в копны сена, накошенного отцом.
Ездил к Б.Стругацкому домой - возил интервью для прочтения. У него на столике лежала Библия. На столе стоял странный телевизор - с неподвижными формулами на экране и подведенной к нему клавиатурой. Что это такое - не понял, но спросить постеснялся. У фантастов свои причуды. Текст интервью он завизировал.
Был в "Авроре". Видел верстку "Записок книгонелюба". Жанр: "вместо фельетона". Сильно сократили, оставив 17 страниц.. Убрали в конце "теперь он коллекционирует ломы, говорят это модно". Как мне передали, главному редактору почудился в этой фразе намек на некие готовящиеся разрушения устоев общества. "Почему ломы? Мы что, призываем крушить фундаменты? Нехороший намек". Я тут же предложил заменить ломы примусами. Согласились. И еще разные "мелочи" - вроде вставки из нелепого по смыслу и безобразного по стилистике предложения.
За забором гаража вымахали огромные ромашки. Они проросли сквозь куски бетона, битое стекло, кучу консервных банок и грязной слежавшейся бумаги. Я от скуки залез на прожекторную вышку и увидел цветочный ковер сверху. Спустился, нашел банку, вымыл ее и поставил туда букет. Наша комнатка, пропахшая мужским бытом и соляркой, мгновенно преобразилась.
"Опыты" Монтеня и "Мысли" Паскаля - прочитать!
20 августа. Сегодня я выходной. Думал, будет время пописать. Черта лысого! Мелкие пустяковые дела отвлекали, и только в 20 часов освободился.
Зато сготовил суп! Все компоненты - со своего огорода: картошка, капуста ранняя и цветная, свекла, горох, бобы, петрушка, лук-порей, лук репчатый, помидоры, чеснок, укроп. Суп получился что надо. Заправил сметаной и съел полкастрюли.
Купил в киоске "Союзпечати" 8-й номер "Авроры" с моими "Записками книгонелюба". Ольга обрадовалась больше моего. Для нее это прорыв, вещь, которую можно предъявить и показать - вот, мой муж печатается в журналах, его признают. А я уже перегорел...
27августа 1985.
Вчера уволился из гатчинского гаража. Сегодня устраиваюсь в Авто-Транспортное Предприятие No120 в Зеленогорске. АТП-120. База в Сестрорецке, в Зеленогорске филиал.
Хотел забрать Дамку с собой, но Ольга отговорила. Дамка, словно предчувствуя расставание, не отходила от меня ни на шаг, клала голову на колену, смотрела тревожно.
Я покормил ее напоследок, расчесал шерсть гребешком, выгулял по рощице, обещал приезжать. И имею тайную мысль, что может быть Ольга еще разрешит она знает Дамку по фотографиям и лично - мы вместе справляли Новый 1985 год, слышала мои рассказы о ней. И я надеюсь, что, когда поеду получать расчет, Ольга дозреет. В принципе, она не против, но боится, что будет много хлопот: кто будет гулять с нею, когда я на дежурстве? Ольге придется отводить Макса в садик, потом гулять с собакой. потом мчаться на работу...
Эх, Дамка, Дамка, милая ты моему сердцу песка. Хорошо мы с тобой дежурили.
30 августа 1985г. Ездил оформляться в Сестрорецк и заходил на кладбище к М.М.Зощенко. Его могила у самой ограды, но далековато от входа. Прошел дождь, еще капало с сосен, и в воздухе стояла испарина. Небольшие коренастые сосны, холмы. Белого мрамора камень, цветы. Я открыл незапертую калитку, посидел на мокрой лавочке, подстелив газету. Закурил, но тут же вспомнил, что на кладбище нельзя, и загасил сигарету. Рядом, в низинке, блестели рельсы железной дороги и провисали провода над ними. На проводах сидели вороны. Девять штук.
На обратном пути я постоял у могилы Емельянова - телохранителя Ленина, сестрорецкого рабочего. Крупный выпуклый лоб, узкие губы; стариковское фото.
Сегодня приснился Житинский. Мы с ним собирались идти купаться и выпить. Он был с похмелья. О литературе поговорить не успели - я проснулся.
Конец августа - уборка урожая. Собрал корзинку лука, кепку бобов - 0,5 кг (чистый вес зерен). Интересно.
И подумал о том, что для меня сейчас это просто интересно, а для отца с матерью это был огород, кормивший семью. Отец рассказывал, что он в сорок седьмом году даже овес сажал. И пытался поросенка держать. Потом, на пенсии, когда все выросли, уже арбузами и патиссонами увлекался. А после войны проблема была одна - прокормить детей...
4 сентября 1985 года. Зеленогорск.
Прощай, Гатчина. Вышел на первое дежурство в новый гараж.
Работа та же, но ближе ездить. А летом - совсем хорошо: пять минут пешком. Ну, может быть, десять. На велосипеде точно пять. А велосипед у меня пока есть.
Сейчас сторож закрыл автоматические ворота и чистит картошку - угостили водители, обслуживающие овощную базу.
Встретил знакомых. С одним в детстве играл в футбол, с другим удил на пирсе рыбу, с братом третьего дрался в парке на танцах. Некоторые мужики признали меня сами: "О, а где твой брат Юрка сейчас? Мы с ним за сборную Зеленогорска в футбол играли". Вспомнили и Феликса. Мне было приятно.