Автор ее беременности
Шрифт:
– Один раз неделю искала! – вздыхаю я, пересохшим горлом. – Наверно надо на размер меньше купить. Ну что, принесете… – блин, слова путаются и вылетают из головы, – соку, или я сама пойду?
Постепенно ошеломленность на лице Руслана Сергеевича сменяется на решительность.
– Сейчас принесу. – кивает он и, слегка пошатываясь направляется к бару.
«Клик», сообщает мой телефон. Десять. Ну да, пришло время общения с мамой. Она живет намного южнее нас. Решила после смерти папы сменить обстановку и климат. Общаемся мы с ней ежедневно по «ватсапу» примерно в этот промежуток.
Что за черт?
– Ваш сок! – Руслан оказывается рядом. – Себе тоже взял, как вы рекомендовали. Ваше здоровье!
Бокалы звенят, и мои губы обжигает все что угодно, но только не вытяжка из «Семеренко».
– Это… это что?
– Душновато тут как-то! Может на тер…рассу выйдем – всё-таки выговаривает Руслан трудное слово.
А что? Очень здравая мысль, между прочим.
– Сейчас, только соку с собой возьму! – подхватываю бокал и тут же выливаю его на стол – выскользнул из рук.
Руслан ловко сцапывает мой клатч из-под разлившейся лужи. Всунув мне его в руку, подхватывает под локоть, и шатающуюся, еле стоящую на ногах ведет к какому-то служебному выходу, приговаривая:
– Думаю, соку вам уже достаточно. Впрочем, если будет мучить жажда, там должна быть целая пачка этого… сока.
***
Руки Руслана уже на моей талии, но я не пытаюсь их скинуть, понимаю, что оба упадем. Почему-то этот факт никак не настораживает меня. Руслан ведет нас куда-то к лифту. И правда едем наверх. Всё это время он неотрывно смотрит на меня, изредка качая головой:
– Не ожидал!
– Да и я про вас только всякие страсти слышала. А в-в-ы-ы в-вон какой!
– Какой? – Руслан ставит обе руки на поручни по бокам от меня. Будто заключает в капкан.
А это еще что такое? Понимаю, до этого держал, помогая идти, но теперь-то зачем?
– Ну… – мнусь и пытаюсь вырваться из тисков. Но в результате оказываюсь крепко прижатой к держателям его твердым животом и бедрами. – Ну… э-э-э, а что вы делаете?
– То, на что ты мне намекала! – он нагибается ко мне и медленно проводит языком по моим губам. Горячим, обжигающим, и из его горла вырывается не то хрип, не то рык.
Вот теперь реальность окончательно уходит из-под ног.
– Я… Не… Отпустите! – бьюсь, пытаясь выбраться из капкана его рук, но он легко подавляет всякое сопротивление.
Двери лифта беззвучно раздвигаются в стороны. Руслан, по-хозяйски сгребает меня в охапку и ведет куда-то по темному коридору. Толкает в первую попавшуюся дверь. В комнате обстановка, точно в номере в отеле. Даже большая двухместная кровать имеется. Не зажигая свет, и не отпуская меня, он доходит до прикроватного комода и шарит в выдвинутом ящике.
– Вот черт! Кончились! – шипит в ярости, а потом оценивающе оглядывает меня испуганную с ног до головы, – вроде на заразную непохожа. Я тоже з…здоров.
– Что? О чем вы? – туман в
Я уже не понимаю, ни где я, ни что вообще происходит, мне хочется лечь на кровать и уснуть, но что-то назойливо свербит в голове, какая-то мысль не дает погрузиться в благостное беспамятство.
– О том, Александра… о том самом, – шепчет чей-то голос целуя меня в шею и толкая на кровать.
– Я… я не хочу! – смутно начинаю подозревать, чего от меня надо этому мужчине. – я за…замужем! Нет!
– Все вы замужем, – отрезает голос, и я чувствую его руки у себя под платьем, – и ничего вам не мешает.
Я сопротивляюсь, хотя мои слабые попытки даже назвать этим словом смешно. Ощущение сна усиливается. Это все не может быть правдой. Наверно, я заснула после нашего с Андреем ужина, и сейчас мне снится весь этот кошмар с Русланом Сергеевичем в главной роли.
***
Руслан
Сучка! Да, знаю, так не то что говорить, думать о матери своего сына, плохо, но, черт возьми, сучка она и есть! Ненавижу!
Суббота и так выдалась с огоньком. А всё началось со звонка бывшей, требования денег, причем не обычной, установленной судом ежемесячной суммы на содержание сына (нехилой такой, кстати), а о кругленькой, с шестью нулями. Для меня, конечно, это не цифра, чтобы заморачиваться, но тут дело принципа. Не собираюсь становиться спонсором новой силиконовой груди бывшей, которую, да-да знаю, она потеряла в попытках дать моему ребенку лучшего и натурального молока. Ровно месяц. Целых тридцать дней отчаянная мать выкармливала Никиту, а потом, разозлившись, бросила это дело. И груди её, отъявленной «яжематери», был нанесен непоправимый урон!
Я бы дал, если не одно маленькое «но», застуканное мною одним поздним вечером у нее в машине, на ней… ну и, по закону жанра, в ней. У этого «но», так же как и у моей изменщицы красовалась обручалка на пальце, и это не помешало им предать и разрушить сразу две семьи. Её я не простил, сколько бы она потом не плакала и не умоляла принять обратно. Да и женился на ней не по большой любви, а чисто по залету. Как оказалось, даже не по-своему. Расставание далось мне с трудом, я никому не показывал этого, но крах семейной жизни сильно ударил по мне. Ибо семья и отношения не были для меня пустым звуком никогда.
Скотская натура бывшей полезла сразу, как только до нее дошло, что я не прощаю измен, и больше ей со мной ничего не светит. Она запретила мне видеться с ребенком, увезла его к теще в другой город, и разорившись на адвоката захотела оттяпать добрую половину честно нажитого мною имущества. Угу. Мой адвокат оказался круче. Ей пришлось идти на мировую, возвращать ребенка обратно, соглашаться на вполне достойную ежемесячную сумму алиментов. Но крышу ей иногда сносило, как в это утро, например, и тогда мне приходилось доходчиво объяснять, что ничего сверх той суммы она получать не будет. Вот от злости и выкрикнула про то, что Никитку «делала» с другим, а меня «развела, как костерок из тупых деревяшек в лесу». Так она и сказала. Слово в слово. Сучка! Теперь придется делать ДНК-экспертизу. Не привык жить в подвешенном состоянии, но и к Никитке прикипел всем сердцем. Буду содержать и любить, даже если он не от меня. Ребенок не виноват, в том, что у него мать последняя бл… блудница.