Автор
Шрифт:
Таков он, удел писателей, они вечно думают о сюжете, разных неожиданных поворотах, да и в принципе о жизни, которой, правда, не существует. Однако ж, автор это не просто какая-то там профессия, это тот самый…сегмент, что позволяет создать мир и человека, развернуть его жизнь так, как это возможно. Растянуть ее вдоль и поперек или вовсе оборвать. И все в этом духе. Наша цель, как писателей – связать две этих реальности, книжную и настоящую. Убийство человека для таких, как мы, не карается законом. Мы убиваем лишь на бумаге, красиво и, если возможно, искусно. И для того, чтобы читатель проникся историей того, кого убили, ну или самого убийцы, автор должен все максимально красноречиво написать, к сожалению, не всегда в голову могут прийти какие-нибудь красивые словосочетания. Почему? Некоторые внешние факторы могут изменить
Вот и настал день моего дебюта. Фестиваль уже начался, и я поспешно начал одеваться, кое как найдя ключи от квартиры, которые я, почему-то, постоянно где-то терял или оставлял. Однажды я нашел свой ключ в холодильнике. Да, это было после пьянки, да, я его туда сам положил, будучи не трезвым, но это не отменяет того факта, что я был крайне удивлен, обнаружив их именно там.
Покинув дом, я улыбнулся и вдохнул носом легкий утренний запах города. Такое прекрасное утро, теплая осень и прохладный свежий ветерок.
Мне нужно было идти в сторону Гостиного Двора, находящегося вроде бы близко, а вроде бы и не очень, от моего дома. Я достал вонючую, как вечно твердила Афина, сигарету и, не отходя от парадной своего дома, закурил. Стоя рядом с дверью, я поймал себя на мысли, что зачем-то разглядываю проходящих мимо людей. Интересно, они когда-нибудь вообще где-то, кроме России, видели настолько огромный и красивый город? Да, если говорить обо мне, местная архитектура потрясает меня, а если взять во внимание историю города…Однако в любой бочке меда есть ложка дегтя. Внешний вид некоторых зданий портят какие-то непонятные металлические вышки, понатыканные то тут, то там. Всегда задавался вопросом, зачем они здесь нужны? Может это какие-то антенны? Нет, серьезно, для чего они служат? Их гул иногда затуманивает мой разум, от чего голова начинает болеть так, словно я ударился лбом об бетонную панель. Странно, что об этих вышках нет никакой информации, вообще нигде. Иногда мне кажется, что я живу в какой-то утопии или же наоборот, что разумы нас, людей, уже давно захвачены, вот только кем? Искусственным интеллектом разумеется! Сейчас, куда не плюнь, везде нейросети! Они настолько меня бесят, что я начинаю от этого даже паниковать. Сейчас они заменяют программистов, а дальше продавцов и водителей? Не знаю, как всем остальным, а мне действительно не по себе. Мой главный страх – появление машин, которые могут писать книги так же, как это делают люди. Очень надеюсь, что этого никогда не случится.
Что-то мои мысли вновь куда-то понесло, но, как я и говорил, таков удел писателя, думать и размышлять. Может когда-нибудь я напишу новую книгу именно об этом, об писательских делах и заботах. Докурив, я двинулся в путь, рассматривая витрины магазинов.
К сожалению, придя на место встречи, я обнаружил, что Августа там нет.
– Надеюсь, он придет…, – я вздохнул, оглядывая собравшихся, – он не может пропустить такое мероприятие.
– Ждешь Гоглински? – за моей спиной внезапно возник Евгений Демин, автор популярных романов про космос, – я прав?
– Угу, – мне никогда не нравился этот огромный мужчина, от которого вечно несло перегаром, – попрошу мне не мешать.
– Я тут тоже кое-кого жду, – фыркнул он, отмахнувшись, – так что ты тоже ко мне не лезь.
Я, покачав головой, сел на скамью у самого выхода и достал из портфеля сложенную газету. С тех самых времен, как Афина рассказала мне про «Бездарей Петербурга», я не мог прекратить их читать.
Фестиваль
Вот-вот начнется демонстрация книги. Весь зал сидит в ожидании. Ну…как зал. Если его можно назвать залом.
Я прислонился спиной к стене, пытаясь выровнять дыхание. Да что такое? Почему меня вновь одолевает паника? Еще чуть-чуть и у меня случится нервный срыв. Какой позор. Мои слезы увидят все. Журналисты, писатели, публика. Мои фанаты, на чьих футболках я вижу свое изображение. У некоторых даже значки с моими героями. А я стою и плачу.
– Не отвлекаю? – я заметил идущего ко мне солидного мужчину в дорогом классическом костюме с галстуком, – извините, если все же я вас отвлекаю.
Что от меня нужно этому незнакомцу? Я напрягся, заметив, что он разглядывает меня, как экспонат Русского Музея. Может его привлек мой внешний вид? Хоть я не очень богато одет, но статус писателя я пытаюсь хотя бы поддержать своей натурой. Но он же мою натуру не видит…о чем ты, Степан.
– Вижу, Вас охватила паника? – продолжал он, не обращая ни малейшего внимания на мое смятение, – Меня зовут Дмитрий Хрусталев.
– Да, я видел Ваши книги в одном из магазинчиков, – ответил я, как только вспомнил, где уже слышал эту фамилию, – над чем Вы там работали?
Дмитрий вальяжно поправил свой галстук.
– Я пишу книги об искусственном интеллекте, о том, как его можно использовать и о том, что может произойти с ним в дальнейшем. Понимаете, ИИ – это такая вещь, с ней нужно быть аккуратным, иначе он может взять верх над вашим разумом.
– Что вы имеете ввиду? – спросил я, стараясь показать хоть немного интереса, хотя выражение моего лица ясно давало понять, что мне не особо хочется слушать про эту всю компьютерную хрень.
– Я слышал, что Вы очень придирчивы к своему творчеству, – из-за этих слов мне стало не по себе, – Вы постоянно ищете в нем косяки и изъяны, – продолжал Дмитрий, игнорируя мои попытки отойти от него, – пытаетесь дойти до самого совершенства, это правильно, но, – он сделал паузу и вновь оглядел меня с ног до головы, – не нужно терять из-за этого голову. Да, сейчас огромное количество различных нейросетей, они могут создавать абсолютно все. Все, что когда-то создавали люди. Они могут контролировать различные программные обеспечения…, – в этот момент я вспомнил свою Fearofpain, – некоторые нейросети вообще доходят до самой сути. Осуществляют контроль над человеком, – я не мог понять, почему он обо всем этом говорит, а он все не унимался, – А медицина? В ней тоже господствуют ИИ. Но в каждой из них есть свой изъян.
В каждой из нейросетей? Или в ком? Я все еще не понимал, что он имеет в виду, но, как обычно, не стал задавать слишком много вопросов.
– И какой же?
– Совершенство. Его просто нет, даже великие умы нашей планеты не могут создать автомобиль или лекарство так, чтобы это было безопасно, удобно и недорого. Лекарство либо убьет, любо будет неудобно в применении, либо будет стоить баснословных денег, – я задумался над его словами, казалось, он все-таки был прав, ведь цены на таблетки взлетели до небес, – На Вашем месте, я бы поторопился рассказать о своем детище всем этим людям, которые так и жаждут узнать, что же там происходит, в Вашей истории. Вы и сами, думаю, это понимаете. Целеустремленный детектив, который преодолевает все трудности, прекрасная история, – он вспомнил одну из моих самых первых книг, в которой я еще не начал затрагивать темы будущего, – Вы сами пишете о преодолении своих страхов, преград, решении проблем и неудобных ситуаций… Ваш характер не совпадает с нравами? Расслабьтесь, Вам просто нужно сделать этот шаг, – он говорил так странно и не понятно, что я, кажется, потерял ход его мыслей, – как только вы дадите плод своего творения для наших читателей, вы поймете, о чем я веду речь.
– Не совсем понял, если честно, – я не «не совсем понял», я скорее «совсем не понял», о чем мне только что поведал этот заумный писатель, – это что, совет?
– Считайте, что я пытаюсь Вас мотивировать, – коротко ответил Дмитрий, улыбнувшись.
– Ну, такая себе мотивация, – пожал плечами я, – больше похожа на рекламу…, – да мне начало казаться, что все сказанное им было как-то связанно с его книгой, –…вашего творчества.
– А вы так сумете? – ухмыльнулся Дмитрий, загадочно сверкнув глазами, – важно правильно преподносить свой товар. Не только как невероятное произведение искусства, – он оглядел людей вокруг, пытаясь понять, подслушивают нас или нет, – важно понять, для чего Вы это делаете и для кого. Для кого Вы пишите. Для чего Вы пишите. Каждая книга найдет своего читателя, я Вас уверяю.