Авторская песня 90-х (Сборник песен с гитарными аккордами)
Шрифт:
Нитка, бархат, да иголки — вот и все дела! Да еще талмуд на полке — так бы жизнь шла и шла… Только солнце вижу я все реже, реже…
Тихо, как в раю, Звезды над местечком высоки, ярки, Я себе пою, Я себе крою, Я себе пою.
— ПУТЕШЕСТВИЕ ГУЛЛИВЕРА В СТРА У ЛИЛИПУТОВ
Жил-был матрос. Да верь не верь, Но бес его попутал, И вот однажды Гулливер Подался к лилипутам. Коль выпал случай примирить Их с островом Блефуску, Плевать на то, что негде жить В домишках лилипутских. С рождения миссионер. Постель, камин… О Боже! Под звездным небом Гулливер Устроил
Казалось бы — наоборот,
Кто больше, тот сильнее,
Но удивительный народ
Чем шире лоб и выше рост,
Тем лилипуты злее!
аутро знать, совет держа, Гиганта попросила, Чтоб Гулливер не обижал Туземцев слабосильных и словом гулким, как обвал, и музыкою громкой И чтоб для песен выбирал Местечко поукромней.
Казалось бы — наоборот,
Кто с миром, тот мудрее,
Но удивительный народ
Чем лучше Гулливер поет,
Тем лилипуты злее!
а ренегате ренегат, адули Гулливера. И простачок большой фрегат Похитил у неверных. Король от радости расцвел, Но тут вмешался канцлер: " еплохо, если б он привел Весь флот блефускуанцев!"
Казалось бы — наоборот,
От щедрости щедреют,
Но удивительный народ
Чем больше Гулливер поет,
Тем лилипуты злее!
И вот подумал наш матрос: "За что ж я здесь страдаю? Быть надо с теми, кто мой рост ормально понимает. Им буду петь о чем хочу, Своих не тратя нервов, И будет всем нам по плечу, И станет всем нам по плечу Любовь и гулливерность!"
— ПУТЕШЕСТВИЕ ГУЛЛИВЕРА В СТРА У ВЕЛИКА ОВ
Слушай, добрый человек, Я тебя не обману: Раз попал я в Бробдингнег, Великанскую страну. Великаны там живут, Как мы в Лондоне своем, Виски пьют и хлеб жуют, И все деньги носят в дом. А дома там — как у нас, Только больше в десять раз.
Моя няня Глюмдальклич, Ростом точно как Биг-Бен, Мне поджаривала дичь И играла на трубе. Кстати, с дичью — как у нас, Только больше в десять раз.
Во дворце как во дворце: И министры, и балы, Примадонны лучших сцен И фуршетные столы. А на столах все как у нас, Только больше в десять раз.
Великанский властелин Звал меня по вечерам. Мы беседовали с ним Об устройстве наших стран. Он сказал: "Все, как у нас, Только меньше в десять раз".
Гулливер — он волк морской, Всем смертям в глаза смотрел… — А шут дворцовый надо мной Издевался как хотел. Есть подонки и у нас, Но он больше в десять раз.
— Я не верю
Я не верю всем тем, кто плюет в мой прохладный колодец, Забывая, что пьют из него миллионы людей. Я не верю всем тем, кто стучит себя в грудь при народе, Забывая о нем, о народе Отчизны своей. Допускаю, что тем, кто хулит, вкус воды моей горек, Но жил на свете старик, и он сказал, что о вкусах не спорят, Так зачем обижать тех, кого оживляет глоток.
Я не верю всем тем, кто погряз в разбирательстве мыслей, Не своих, а чужих, кстати тоже живущей души. икогда на костях, ни сейчас, ни вовек и не присно Не взлететь добротой,
Я не верю им всем, вурдалакам с глазами овечки. Бьющим в спину ножом, под лопатку левее хребта. Я хочу еще жить, сознавая, что путь мой не вечен, Но пока я живу, пусть вода моя будет чиста. И я не верю прямым, им, до капли себя отдающим, Не считающим денег за каждый проделанный шаг. И пока я дышу, никогда флаг не будет мой спущен, А когда я умру, мой корабль не спустит свой флаг!
— Подмосковное танго
Листопад Подмосковья прозрачен и чист, Облака над Коломенским плачут. И над старой Лосинкой тоже кружится лист, Точно так же, да только иначе.
Здесь, в кленовом багрянце, в осеннем огне, Колоколенки Марьиной рощи. И поэтому нынче привиделся мне Полуночный московский извозчик.
Я надену обручальное кольцо
Из бульваров Чистопрудных да Тверских,
Расцелую Богородицы лицо,
И напьюсь воды с Москва-реки.
Детским смехом пусть Сокольники звенят.
а воре сегодня шапка не горит,
Сам себя украл я, сам себе не рад,
Так уж вышло, мама, что ни говори.
Среднерусская осень гуляет в садах, И «Славянка» прощается с нами. Осень волосы косит мальчишкам всегда, Разлучая девчат с пацанами.
Во дворах тенистых перебор гитар
Мне напомнит юность-молодость мою.
Да что там молодость, ведь я еще не стар,
И любую песню подпою.
Струны рви, замоскворецкая братва,
Сколько порвано их на твоем веку.
Да я один пятьсот серебряных порвал,
И, даст Бог, еще чуть-чуть порву.
Вот и все. До свиданья, родная земля, Я продолжу еще эту повесть. Три вокзала твоих навсегда для меня Веры свет и надежда с любовью.
Я надену обручальное кольцо
Из бульваров Чистопрудных да Тверских,
Расцелую Богородицы лицо,
И напьюсь воды с Москва-реки.
Детским смехом пусть Сокольники звенят.
а воре сегодня шапка не горит,
Сам себя украл я, сам себе не рад,
Так уж вышло, мама, что ни говори.
— Размышление на прогулке
Сегодня был звонок последний в школе,
И стала взрослой маленькая дочь.
О юность! Я опять тобою болен,
Но вряд ли доктора сумеют здесь помочь.
Поеду снова в Царское Село
Туда, где до прозрачности светло.
Уже прошло лет тридцать после детства, Уже душою все трудней раздеться, Уже все чаще хочется гулять Не за столом, а старым тихим парком, В котором в сентябре уже не жарко, Где молодости листья не сулят.
Уже старушки кажутся родными, А девочки, как куклы заводные, И Моцарта усмешка все слышней. Уже уходят за полночь соседи, Не выпито вино и торт не съеден, И мусор выносить иду в кашне.
В дом наш как-то туча забрела
И стекла со стекла.
Мы свои дожди переживем,
Я да ты, вдвоем.